Да, актриса была высокой — точно на полголовы выше Симы. Черное кружевное платье под горло и камея из слоновой кости озадачили и восхитили Симу. Бабуля ходила по дому в простом трикотажном костюме и фартуке, потому что все время что-то жарила-парила или прибиралась. У Симы же привычки носить фартук не было, поэтому теперь на каждом ее платье или кофточке можно было найти следы от шоколада или фломастера, которые щедро оставлял Илюшка.
— Одна… — кивнула Сима, ничего не понимая.
Брякнула цепь, проем расширился, и рука с кольцом, цепко ухватившись за плечо Серафимы, практически насильно втащила ее внутрь. Зажав Симу в углу, старуха нависла над ней, вперившись жгучим взглядом.
— Кто тебя подослал?! — прошипела она, и Сима с ужасом заметила, как у Горецкой задергалось левое веко.
«Господи, а если она сумасшедшая?! — запоздало подумала Серафима. — А вдруг она убьет меня? Что же тогда будет с Илюшей?!»
«Нет, старуха точно была сумасшедшей!» — подумал Чердынцев, разглядывая грязный зад идущей перед ним фуры. Забрав левее, он лишь на полметра высунулся на встречку, чтобы пойти на обгон, как тут же увидел легковушку, мчавшуюся на него на бешеной скорости.
— Да чтоб тебя!.. — выругался Макар, выкручивая руль и становясь обратно за фурой. Из-под ее колес поднималось грязно-белое облако и ошметки летели прямо в лобовое стекло.
Чердынцев посмотрел в зеркало дальнего вида и чуть сбавил скорость. «Куда я гоню? И зачем?»
В голове тут же возник мягкий голос утреннего телефонного вестника: «Вы же ее единственный наследник…»
— Да черта с два… — хмыкнул Чердынцев. — Чтобы старуха мне что-то оставила? Бред… «А если все-таки?..» — Ну зачем мне ее барахло? — пожал плечами Макар, приглушая музыку.
Он чувствовал усталость — нет-нет да ловил себя на том, что картинка перед глазами то замедляется, то ускоряется. Левую руку вдруг дернуло судорогой, и по спине пробежал холодок. Как только на пути показалась красно-белая заправка, Макар вырулил к ней и, объехав приземистое здание, встал позади, параллельно выезду. Откинувшись на спинку кресла, он закрыл глаза и положил руки на подлокотники.
Перед его глазами замелькали красные точки, и Макар заворочался, устраиваясь поудобнее. Ему нужно было совсем немного времени, чтобы отдохнуть, — обычно хватало минут пятнадцати. Но сейчас он чувствовал нечто другое, отличное от простой дорожной усталости. Будто гора давила на плечи, и от этой тяжести что-то сжималось внутри.
