– Мой Эдичек не мог так поступить. – Я слышала слезы в ее голосе, но свекровь продолжала держаться и стоять на своем. – Он же не подлец! Я его такому не учила!
Юлия Владимировна воспитывала сына одна, никогда не была замужем, насколько я знала. Конечно, такой поступок обожаемого Эдички стал для нее ударом.
– Вы не учили, так, может, его отец…
– Это была ошибка молодости. Эдик никогда с ним не встречался, – ее голос заиндевел, даже на расстоянии меня обдало холодом. – Ты что-то путаешь, Вика. Мой сын не стал бы ни тебя, ни тем более меня обманывать.
– И все же я советую вам, Юлия Владимировна, быть осторожнее, – сказала я. – Коллекторам все равно, из кого деньги выбивать. Если они до меня добрались, то и вас скоро примутся терроризировать.
– Когда правда выяснится, тебе еще будет стыдно, Вика, что ты сомневалась в муже, – пообещала мне свекровь и первой прервала разговор.
А мне уже было стыдно. За то, что так плохо знала собственного мужа.
Никто не меняется в одно мгновение. Просто мы не хотим замечать недостатки партнера до того момента, пока они не начинают прыгать нам в глаза, разрушая удобные иллюзии.
Вот и я жила в иллюзии. У меня был любящий муж, прекрасная мать и младшая сестра. На самом же деле все, что я имела, – это пародия на семью и эгоистичных родственников-пиявок. Кто виноват в моем нежелании смотреть правде в лицо? Только я сама. Значит, мне с этим и разбираться.
К обеду я добралась до ближайшего отделения полиции. Пришлось еще подождать в очереди, пока следователь Урюпов Дмитрий Валентинович, как значилось на дверной табличке, смог меня принять.
– Меня преследуют коллекторы, – начала я разговор. – Муж взял кредит, о котором я не подозревала, а теперь мне угрожают.
Урюпов меня выслушал, заявление принял, но с таким видом, будто сделал мне великое одолжение.
– Что-то не так? – поинтересовалась я.
– Доказательной базы нет.
– Как нет? – У меня чуть глаза из орбит не выпали. – Я же записала телефонный звонок. Мне угрожали! Вы же сами все слышали.
– Дамочка, – следователь зыркнул на меня тяжелым взглядом из-под бровей, – эта запись не имеет доказательной силы. По закону вы должны были предупредить собеседника, что будете вести запись разговора.
– Но мне угрожали физической расправой! – задохнулась возмущением я. – А если они что-то со мной сделают?
– Вот тогда и обращайтесь, будем работать, – пообещал Урюпов. – А пока нет тела – нет дела. Мы рассмотрим ваше заявление. Следующий!
