То же самое беспокоило деда Мустафу, который, несмотря на преклонный возраст, все чутко воспринимал.
Однажды он позвал внука в свою спальню, и, когда тот пришел, прямо у него спросил:
— Не пора ли тебе жениться на Фатиме? — Старик лежал на груде подушек, обтянутых цветным шелком, и курил кальян. — Назначь дату сам, никто не станет тебе противиться.
— Нет, дедушка, я не хочу этого брака, — сразу ответил внук, присаживаясь рядом с ним, на просторную и мягкую софу. — Я не люблю Фатиму… по крайней мере, не люблю как женщину, — он смутился своей откровенности и опустил глаза, похожие на изумруды.
Старик понимающе закивал, покрутил в пальцах кончик седой бороды и сказал:
— Значит ли это, что ты уже в кого-то влюблен? Тебе пора жениться, дорогой внук, нынешний мир не тот, что был раньше, сейчас много искушений, много поводов для тревоги и только семья может избавить от них…
— Я хотел бы жениться на русской, — робко признался Надир, бросив на лела осторожный взгляд. — Мне незачем томить себя и Фатиму в этом браке…
— Вот оно что, значит, и в этом деле ты пошел в меня, — произнес глубокомысленно почтенный бедуин. Вложив в беззубый рот кончик трубки, он прикрыл глаза, подумав о чем-то недолго, вынул трубку и пыхнул на внука яблочным паром. — И что же, хороша эта русская?
— Она весела и совсем за меня не держится, прогнала меня, сказала, что я ее обидел как никто никогда! Боюсь, что отец не одобрит моего выбора, — сказал Надир.
— Хм. Что верно, то верно, — согласился с ним дед, задумавшись. — Мне хорошо известны намерения твоего отца на твой счет, Надир, он хочет женить тебя на Фатиме и точка!
— Это будет опрометчиво с его стороны, — заметил Надир. — Я этого не хочу. Все чего я хочу, набраться смелости, придти к той русской и остаться с ней…
Новость о том, что Надир желает взять в жены иностранку, и совершенно не рассматривает юную Фатиму в качестве жены, вскоре стала достоянием всей семьи Али Аль — Амина. Это дед Мустафа распространил ее, чтобы ни у сына, ни у внучки не было иллюзий. Фатима ходила по дому, как неприкаянная, весь ее мир стал одноцветным, серым, словно любимая кошка деда. Она понимала, что между ее отцом и отцом Надира была договоренность о браке, значит она имела право мечтать о том, что молодой человек сам попросит ее руки, и все возрадуются ее с Надиром счастью. Теперь же никакой реальной надежды на удачное решение этого дела не было, разве же только вынужденный брак, который для обоих превратиться в муку.
