Если человек хорошо пишет, он скорее всего сволочь. Сволочи обязаны говорить красиво, иначе потеряют харизму. А большая часть молодых начинающих писателей — это либо замкнутые в своём мире романтики, либо сволочи и словоблуды, что гонятся за лёгкой наживой. Общество-то неприхотливое, съест почти всё, что задевает насущные темы. Немного протеста правящей власти, конфликт одиночки и масс, потребительское болото, чуть грусти — и недофилософия на тему катящегося под откос мира. Вечные проблемы, которые всегда на слуху и по существу никого уже давно не волнуют. Сейчас каждый второй мнит себя Мастером, а Маргариты висят на столбах. Полина повидала много таких на своём пути, и ещё один подобный её мало чем удивил. Да, откровенно говоря, единственное, что её в нём зацепило — это та самая записка, адресованная им в пустоту, потому что он случайно угадал её это имя. Во всяком случае Король в Жёлтом не создавал впечатления человека, способного обидеть. Он был скорее замкнутым романтиком, чем сволочью. К тому же такой доверчивый — что одно умиление просто.
Из его же записок она узнала, что он живёт один. В блокноте было нечто вроде дневника, который он вёл, но которому едва ли можно было верить. Но есть надежда на вписку.
Электричка дёрнулась, остановилась. Приехали.
Полина стояла на платформе и улыбалась.
«Снова Харьков, — думала она, — снова я здесь».
Она искала глазами Короля в Жёлтом, хотя и сомневалась в его появлении.
Быстрыми шагами она спустилась в переход — лучше всего дождаться его у памятника отцу Фёдору. Нам нужно на первую платформу, это совсем в двух шагах.
Девушка шла по коридору, погружённая в свои мысли в предвкушении возможной скорой встречи.
— Сана?
Полина дёрнулась, как от удара, повела головой: показалось.
— Сана, ты?
Сердце учащённо забилось: нет! Нет, так не бывает. Просто не может быть. Но этот голос — о нет, она его не забыла.
Девушка остановилась, крепко сжала кулаки и улыбнулась — пускай подойдёт.
Ещё миг — и ей не хватило всего лишь доли секунды, чтобы достичь желаемого: парень крепко сжимал её кулак в нескольких сантиметрах от своего лица — и улыбался.
— Ну, здравствуй, Леший.
— А ты ещё медленнее, чем раньше.
— Не напоминай…
Кожаная куртка с нашивками «The Cure» и «Pink Floyd», рваные джинсы по моде семидесятых, гитара в фиолетовом чехле через плечо, густая грива волос чернее самой чёрной ночи и янтарные глаза.
Нет, это просто не могло быть правдой! Так — так не бывает!
