Образ Наная выделялся среди прочих — и по праву. Он был самым старым из присутствующих, его чтили как старейшину праздника и как древнего кореша по жизни.
— С древних лет, — продолжал он, — как повелось, друзья встречаются раз в год.
Окинув затуманенным взглядом чёрных очков сквозь языки пламени всех собравшихся, он добавил:
— О, сколько их здесь собралось!
— Гуляет сказочный народ! — отвечали ему дружно, подняв бутылки, на дне которых над солнышками всё ещё плескалась жидкость.
Лея одарила Полину заплывшим счастливым взглядом. Недолго думая, подруги поцеловались.
Нанай поднялся с бревна, на котором доселе сидел, поставив гитару на колено, взмахнул рукой, снова ударил по ладам.
— Король сидит напротив лесника, — одарил он кивком парня с пастушьей палкой в руках. Афтон — так его звали — в зелёных одеяниях и с венком, вплетённым в золотистые рыжие волосы, он и вправду походил на лесного духа. Много историй знавал о родном крае — вырос в Карпатах, и по жизни был пастухом да гулякой, но любил читать и умел говорить. Потому ему нашлось здесь законное место краснобая.
— Лесник по правое плечо шута, — вторил он Нанаю своим таким же низким, но душевным голосом, кивая на своего приятеля, которого в народе называли Джинном. Ни одной попойки не пропускает, где бы бутылка не открылась — всегда появляется. Любит колесить по стране веществами, иногда записывает свои трипы, умеет читать стихи на потеху публике, может в хлёсткие шутки.
— А рядом гномы не скучают, — подхватила остальная компания, — про горы песни напевают.
— Истории! — воскликнул Нанай, — поднося над собой бедную гитару.
— Истории! — вторили ему остальные, вскинув руки.
— Расскажут вам, — басил старик, уже забросив игру, которая всё равно глушилась его мощным раскатистым голосом.
— Расскажут вам, — отвечал народ. — Каждый, кто пришёл сюда, — тянули вместе.
— Таков закон собрания, — развёл старик руки, будто бы обнимая всех старых друзей.
— И воля князя такова, — подметил пастух Афтон, чинно кивнув, сложив руки, словно в молитве.
— Здесь не найдётся дурака, — заключил весёлым охрипшим от крика и курева ехидным голосом Джинн, потирая ладони, — кто не нальёт себе пивка.
— И-и-и, — подхватил народ, снова взявшись за руки, пускаясь в хоровод вокруг костра, — кружками гремя,
Напьются старые друзья!
Все, кому не лень, и кто ещё был способен, на этих словах дружно приняли на грудь, что осталось.
Нанай подобрал гитару, наигрывая бой на барэ, попадая по струнам с меткостью мамонта, ловящего комара, с таким же успехом входя в ритм.
