– Папа, папа, доставай же скорее! Я так долго этого ждал!
Виктор Иванович – я не поверил своим глазам – улыбнулся, самой доброй и нежной улыбкой, которую мне только доводилось видеть. Он осторожно взял пакет, вытащил из него несколько отдалённо напоминавших телескоп вещиц, судя по всему, немало весящих. Из кармана своего пасмурного пальто достал фонарик, положил его на траву и туда же сложил свои творения. Врач присел, немного повозился и поставил на ножки довольно необычную штуковину. То действительно оказался телескоп, но такой, каких я видеть не видывал, но я никак не мог понять, что в нём такого странного. Труба телескопа на вид была чуть больше обычного, и, кажется, окуляр тоже был увеличен. Я не намеревался лезть с расспросами, а только тихо ждал, также сидя на траве в глухой темноте ночи.
– Ну, Андрюша, давай-ка испытаем это недоразумение.
Виктор Иванович что-то подкрутил в своём изобретении так, чтобы мальчик мог дотянуться до телескопа, не вставая с коляски.
– Какой холодный окуляр! – На возглас мальчика доктор лишь тихонько посмеялся.
– Что ты видишь, сын мой?
– Я вижу…я вижу звёзды! Такие же, как я видел без телескопа, только ярче! О, какие же они яркие!
– А теперь смотри внимательней, сын мой, и расскажешь мне всё-всё, что видел. – С этими словами Виктор Иванович подкрутил какую-то крошечную деталь на своём приборе и слегка нахмурился. Я весь поддался вперёд, чтобы ничего не упустить.
– Папа, угадай, кого я вижу! Это же наша мама! Ой, а вот какой-то мальчик! Этот кроха очень похож на меня. Что это, папа? Откуда эти картинки?
Я увидел, как слеза поползла по щеке доктора. Он небрежно смахнул её тыльной стороной ладони, лёгким касанием предупредил мальчика и поднял телескоп себе.
– Эти картинки, Андрей, наше с тобой прошлое. Помнишь, я рассказывал тебе, что те звёзды, за которыми мы так любим наблюдать, скорее всего, уже не существуют. Ночное небо – это просто фотографии их прошлого, которое мы наблюдаем через года, столетия, тысячелетия.
– Конечно, я помню, пап, но откуда там наше прошлое? Мы же никогда не жили на звёздах!
– Ах, сынок, как бы я сам хотел знать…
– Зачем вы тормошите прошлое? – Я встал с травы и подошёл чуть ближе, чтобы не кричать. – Разве не нужно наоборот перестать оглядываться назад? Чему вы его учите?
Виктор Иванович не разозлился и даже не отмахнулся от меня рукой.
– Потому что я сам не могу перестать его тормошить. А всё, что у меня осталось в настоящем – мой дорогой Андрюша. Нет на этом свете ничего и никого, кто волновал бы меня больше, чем он. Вам не понять этого, ведь вы одинок, и мне искренне жаль, что моё поведение вызывает у вас отрицательные эмоции. Это не ваша вина. Пошли, сынок. – Он развернул коляску так, будто в ней сидел человек из хрусталя, оглянулся на меня в последний раз и повёз сына в направлении к дому.
