Юноша тяжело вздыхает и поглубже залазит в щель, гордо именуемую боковым местом. Удивительно, как только все вмещаются… Быть может, у метро, как у человека, в критический момент открывается второе дыхание или второй желудок? Пережёвывая людские туши, вагон снова тронулся. Тем временем закутавшийся в колючий ирландский шарф в крупную изумрудную клетку парень, вырвавшись из лап полудрёма, с живым интересом рассматривает новых спрессованных пассажиров. Новые лица, новые лица… Когда смотришь на незнакомого человека, всегда интересно – как он улыбается. Глядеть на счастливых куда приятнее, поэтому воображение и рисует искусственную радость на физиономиях. Весёлость как попытка абстрагироваться от реальности, сделать её капельку лучше, проще, приемлемее. Двери «осторожно» закрываются, заводя привычную пластинку размеренного приглушённого грохота, словно подземная гроза рассыпается раскатами грома. Тут мечтательный кофейный взгляд выхватывает из толпы знакомую фигуру. В душе встрепенулся слабый огонёк надежды. Быть может, он просто ошибся? Но нет, это определённо была она. И пламя тут же угасает.
Протолкнувшись через человеческую мясорубку, девушка стоит, практически вжатая в поручень, оказываясь рядом с тем самым ребёнком и той самой женщиной «с позапрошлой остановки». Её простое, почти детское лицо выражает крайнюю степень тревожности: она всегда ощущает дискомфорт, оказываясь в большом людском потоке, теряется и потом просто плывёт по течению, управляемая толпой, как маленькая рыбёшка в течении горной реки. Ему искренне не хотелось её видеть, и в этом желании не было злобы, просто от встреч с ней всегда накатывало чувство никчёмности. Она смотрела на него щенячьими глазами, а он не мог уделить должного внимания, никогда не мог, а потому избегал. Будучи до удивления родной несколько лет назад, теперь девушка казалась ему вечным напоминанием о недостатках. Разве можно себя корить за то, что в душе любви хватает не на всех? Как выяснилось, очень даже. И испытывать за это стыд тоже вполне нормально. По крайней мере, в адекватность собственных умозаключений очень хотелось верить.
Приятное грохотание, наполняющее всё пространство несущегося куда-то вперёд по кишкам метро вагончика, успокаивало возбуждённое сознание пассажиров, придавая ему более воздушные и восхищённые черты. За этим «грохотанием» парню так отчаянно и хотелось спрятаться; за ним и за расположившейся прямо перед его носом фигурой полного средневозрастного мужчины в костюме Деда Мороза и в дешёвом тканевом новогоднем колпаке, небрежно натянутом на оттопыренные, такие же красные, как и сама шапка, уши. По-настоящему заботили юношу только две проблемы – этот «праздничный персонаж» слишком громко разговаривает по телефону, сочно на кого-то ругаясь, чем привлекает больно много внимания; а ещё ему нужно выйти на станции «Библиотека имени Ленина», которая как раз следующая.
