- Эх ты, темнота! - Ворч явно польстился возможностью блеснуть экспертным мнением. - Неужели не знаешь что обыватель - суть личность темная, необразованная и неблагодарная. Заслуг правителя не ценит и не признает, а только в свой карман да в чулан глядит. А уж нынче-то подданный и подавно обмельчал. Ну, сам посуди: кажный новый налог в штыки, кажное новое требование отрицают, с кажным новым указом не согласны. Ну и как с таким светлое будущее строить?
- Тяжело, наверное, - согласился я. - А что, налоги-то, небось, большие?
- Да куда там, - махнул рукой гном. - Четверть на армию, четверть на гвардию, да четверть в казну, на черный день. С крестьян, мастеровых да торгового люда еще кажись, какую-то мелочь берут, но про то мне неведомо. Я ж этот, как его, хирург, а не счетовод. Ну, а полезный то государству люд вообще налогов не платит, вот как я, например, - он снова гордо выпятил грудь. - А почему? Потому что к важному государственному делу приставлен. Через то мне льготы, почет и уважение. Ну, давай еще по одной.
Пришлось опять долить ему вина в опустевшую кружку. Ворч тем временем распалился еще больше, словесно вымещая злобу на распоясавшихся внутренних врагов державы:
- А недавно, совсем понимаешь, обнаглели, - продолжил он. - Начали среди селян эту, как ее... агитацию: долой, мол, канцлера и его приспешников, вся власть королю. Спалим, говорят, к чертовой матери, всех эксплуататоров в огне мировой революции.
- Так у вас же вроде и так король у власти? - не понял я. - Что за ерунда?
- Ха! Скажешь тоже! Да кто его, того короля видел то? Почитай уж лет десять как носа из дворца-то своего и не кажет. Вот как тесть его, предыдущий король, преставился. Царствие ему небесное. Так и не показывается никому.
- А кто такое говорит?
- Так канцлер и говорит, понятное дело! Светлой души государственный деятель! Долгие ему лета! Без его заботы да опеки, давно бы по миру пошли, - от нахлынувших патриотических чувств палач даже всплакнул.
"Да у них тут в политике, похоже, сам черт ногу сломит", - подумал я. Но вслух не стал ничего комментировать, лишь налил собеседнику очередную порцию и пододвинул кружку поближе.
- А вспомни-ка, дядя Ворч, я точно один был, ну когда меня по ошибке тебе сдали?
- На что это ты намекаешь? - подозрительно спросил он.
- Ну, тут-то я появился со своим котом. И повязали нас двоих, точно помню. А куда он делся, ума не приложу! У хозяев твоих как-то спрашивать было неудобно поначалу, а теперь видишь, и вовсе уехали они. И никто ничего не знает.
