Врачиха побрела следом, еле переставляя ноги. Проходя столовую, Елена Васильевна, натянув резиновые перчатки, задумчиво взяла в руки массивную дубовую солонку с позолоченной крышкой и открутила последнюю. Достав из кармана халата наркоманский с виду пакетик, она высыпала всё его содержимое в солонку и закрутила крышку обратно.
"Посмотрим, кто теперь вас приедет спасать" - злорадно пробормотала она себе под нос: "Но мне почему-то кажется, не успеют".
Усевшись рядом с водителем в "Спринтер" и стараясь не смотреть на 17-летнюю красавицу сзади, доживающего последние минуты, она обратилась к водителю: "А знаешь, Саш, лучше уходи из скорой, куда угодно, хоть душу сохранишь, хотя теперь уже и не так, чтобы очень. Ведь это вы её убили, ты и тот долбоёб, что сидит сзади, да ещё и лыбится".
Водила молчал. Через некоторое время он всё таки задал вопрос: "А чё они все самоубийством кончают? Можно ведь аборт сделать, найти другую работу..."
"Какую другую Саш, без регистрации и прописки? А без медицинской страховки кто ей будет делать аборт? Только платно, но непохоже, чтобы у неё были деньги даже на проезд. И потом, в 17 лет такое сложно пережить, ты бы смог? У Джеймса Хэдли Чейза есть замечательный роман, после которого его сразу признали во всём мире: "Нет орхидей для миссис Блёндиш". Там по сюжету, молоденькая девушка попадает в похожий переплёт, даже не столь экстремальный. Папаша у неё миллионер, и всё равно, когда её наконец вытащили, она не смогла с этим жить и выбросилась из окна. Вот такая хуйня. Но больше трупов от этого семейства не будет, отвечаю, их бог накажет".
"Прямо таки бог?"
"Ну или цианид натрия, который я высыпала им в солонку" - добавила Елена Васильевна про себя.
Она развернулась и проверила у Нимфы пульс. Пульса не было.
"Всё, пиздец. Разворачивайся, едем в морг".
"В какой?"
"В наш бессмысленно, он переполнен, давай на Фортунатовскую, там огромная больница".
Глава 8. Большая любовь паталогоанатома
Вот так Нимфа и попала на Фортунатовскую, к нашему похотливому герою. Как говорится: из огня, да в полымя, впрочем, теперь ей было уже всё равно.
Харон Абрамович быстрым шагом вошёл в корпус № 7 и увеличил темп, практически бегом добравшись до прозекторской. Захлопнув за собой дверь, он закрыл её на щеколду и подошёл к белой как снег обнажённой молоденькой красавице, лежащей на металлическом столе. Одновременно господин Мовсесян через правый карман брюк держал себя за член, быстро наливающийся кровью.
