Схватившись обеими руками за всё еще упругую девичью грудь, он аж застонал от наслаждения, а его член упёрся прямо в основание металлического столика. Отпустив грудь, он полез дальше, к самому священному Граалю, но внутри было сухо и немного прохладно.
"Ах да" - Мовсесян стукнул себя по лбу: "Смазка!"
Он расстегнул рубашку, вытащив цепочку ,на которой висел ключ и, встав на четвереньки, открыл самый нижний металлический ящик в тумбочке, там было всё нужное для хорошего секретного секса. Достав чёрный флакон любимого лубриканта Swiss Navy, он подошел к столу, раздвинул трупу ноги, выдавил изрядное количество крема на лобок и полез дальше, нанося смазку и на внутреннюю поверхность обеих пещер удовольствия. Но тут его член, стоящий как мраморная стелла в честь павших героев, не выдержал, задрожал и начал пульсировать.
"Ёб твою мать" - отметил Харон Абрамович, бросив флакон на пол и пытаясь максимально быстро расстегнуть штаны, пачкая ширинку заодно и смазкой. Но не успел, и его член извергнулся сначала внутрь, а затем, когда господин Мовсесян его достал, загадил весь пол, его бледный предмет вожделения и последним плевком, прежде чем опасть, испражнился на брюки от костюма.
"Вот жеж бля" - заругался паталогоанатом, глядя на пятна спермы растекающиеся по штанам, впрочем, из трусов капало тоже: "Надо застирать что ли, жена ведь спалит падла, она уже давно подозревает меня в измене, хорошо, что пока не знает с кем, или с чем".
Он рывком содрал брюки с трусами и подбежал к умывальнику. Взяв в руки засохший кусок хозяйственного мыла, наш герой стал обильно мылить загаженные предметы туалета.
"К вечеру высохнут на горячей трубе" - думал про себя Мовсесян: "Брюки погладить нечем, но хуй с ним, под пиджаком супруга и не заметит". Завершив стирку, Харон Абрамович открыл дверь прозекторской, вышел наружу и подошёл к трубе центрального отопления. Тщательно разгладив трусы и брюки, он аккуратнейшим образом обкрутил ими трубу, дабы эффект высыхания был максимальным. Такие вещи в его практике уже происходили, правда, не столь быстро, но новая безмолвная пассия оказалась настолько хороша, что скорость сексуальной разрядки в данном случае, была достойна "Книги рекордов Гиннеса".
Справившись с неотложной задачей, Харончик вернулся в прозекторскую, напевая под нос: "Я встретил Вас и всё-о-о былое, в отжившем се-е-эрдце а-а-ажило, Я вспомнил вре-е-мя за-а-олотое, и се-э-рдцу ста-а-ало та-а-ак тепло..."
