Он держал речь к воинам, которых много набралось в его дом и много стояло за домом. Он обращался к воинам, как полагалось вежливому и знатному человеку, - в третьем лице:
- Воины, сейчас они будут есть брондо и закусят сметаной с перцем. Им будет предложен лучший мед в надлежащем количестве, и даже больше, чем нужно.
И воины смеялись.
- Они будут курить лучшие смолы, потом азмари будет им петь песни. Я, бахарнегаш города Логона, обращаюсь к ним: ах, мне сегодня совсем не хочется есть и пить, я болен от печали.
Он съел два больших ломтя красной говядины, брондо, обильно посыпая ее перцем.
- Ах, почему мне не хочется сегодня пить? Совсем не хочется. Пусть они скажут, почему я сегодня не пью?
Он выпил полный рог маисовой водки
- Потому что, несмотря на сегодняшний торжественный день, я болен от печали. Печаль ест мое сердце, как они едят это приготовленное для них брондо.
Воины ели брондо.
- Вот я стал бахарнегашем в городе Логоне, - сказал Исаак, - но что мне от того? Клянусь девой Марией, я не сам сижу в этом хидмо на моей превосходнейшей кровати, надо мной сидит рас Тигрэ, я ему плачу дани слезами, ячменем и бербером, а над расом Тигрэ сидит негус негешти, царь царей.
Клянусь Иохананом-предтечей, есть и у меня рабы; и пусть воины свидетельствуют, сколько в Логоне копий. Пусть они подумают об этом!
Столько старых обид вспомнил бахарнегаш в день внесения кровати-ангареба! Воины плясали и усмехались.
Потом Исаак стал смеяться над былыми союзниками - турками, которые завладели Массовой, предали город Логон и весь Хамасен негусу негешти и требуют немилосердной дани с Логона, нападают на него, как разбойники. "Турки, которые верят в своего Магомета и не знают истинного бога Ияссу, которые не желают быть христианами, как просвещенные люди Хабеша и Тигрэ! Которые не умеют отличить запаха амарилы от тмина и думают, что они роскошны! Длинноусые варвары, которые вечно моют ноги и прячут их в туфли!"
Он смеялся и плакал от смеха.
А потом Исаак посмеялся еще и над иезуитами, что засели в своих монастырях, в этих каменных хлевах с решетками. Он поиздевался над франкскими монахами, которые необрезаны, как буйволы, бегают от женщин и не умеют сотворить ни одного порядочного чуда! Пусть они молятся и плачут на языке своей страны, - а кто им поверит, что нужно было столько таскаться по морям только для того, чтобы помолиться богу Ияссу в чужой стране! Они хотят золота - на юге, железа и соли - на востоке! Вот почему они, необрезанные, поют и плачут!
