Мы только покинули грудную клетку, как что-то ударило меня сзади. Раздалось кряхтение и шипение. Я повернулась и увидела Скувреля с ногой на шее орка. Глаза фейри блестели, глядя в глаза Скувреля. Он бился с давлением на шею, мой муж не поддавался. Я сглотнула, коснулась легонько затылка. Голова звенела, но крови не было.
— Кто-то хотел заполучить роль Равновесия, — сказал Скуврель, и это звучало как угроза. — Хочешь умереть за это рвение?
Орк фыркнул. Кожаная одежда на нем была бледной и тонкой. Я не хотела думать о том, из чего она была сделана.
— Что мне с ним делать, Равновесие? Подарить тебе его язык?
— Думаю, нет, — осторожно сказала я. Что с ним делать? Что меня заставила бы сделать моя сила? — Тебе решать, муж.
Его глаза заблестели, и он надавил сильнее на шею орка.
— Заключи со мной сделку.
— Да, — прошептал орк.
Но я не слушала. Я ощущала в себе дар — я дала Скуврелю кое-что. Магия Равновесия обеспечит, чтобы он дал мне что-то взамен.
Но что?
Я пропустила их сделку, разум старался понять, что это могло означать. Я не успела сосредоточиться на них, Скуврель схватил меня за талию и прыгнул в небо.
Он был неловко близко, пока летел. Он подвинул меня себе за спину, и я обвила его руками и ногами. Мне точно нужно было сжимать его «крепко, как лоза ветку», как он сказал?
И Скуврель настаивал на чтении книги, пока летел.
— Как ты можешь читать и лететь одновременно? — спросила я у него.
— Объясни мне это, смертная, — сказал он. — Отец девушки заставляет ее выйти за богача — и она не рада. Почему она не рада? Он выбрал для нее хорошую пару. Мужчину с богатством и властью. Разве это не ценно для смертных?
— Он жесток и безразличен к ней? — я ощущала себя неловко из-за того, что мои губы были близко к его уху.
— Ясное дело.
— Вот поэтому. Кто захочет выйти за жестокого?
— Хм. Твоя сестра вышла за жестокого фейри, Кошмарик.
— И к чему это привело?
Он вернулся к чтению.
— Я в смятении и от другой семьи. Одна из дочерей была отдана в сделке далекому кузену, но она отказывается слушаться сделки.
— Просто шок.
— И я так думаю!
Я с горечью рассмеялась.
— В моем мире, Скуврель, не все мы — пешки в жестокой игре манипуляций и обмана. Мы обычно заключаем брак по любви. И обычно отказываемся жениться, если не нравится характер.
Он долго молчал.
— Это ты ожидала от брака?
— Конечно.
Снова молчание. Я коротала время, глядя на деревья, проносящиеся под нами. Было невозможно не видеть красоту Фейвальда. Хоть она была спутана с жестокостью и ужасом, от нее все равно перехватывало дыхание.
