Я покачала головой. Сколько других людей убедили умереть ради этой причины, но их смерти оказались напрасными? Я буду как они — дура, которая по своей воле сунула голову в петлю, когда не нужно было?
Я хотела бы знать правильный ответ. Я хотела, чтобы было идеально ясно, а не грязно, как ручей весной.
Я подняла повязку, не успев понять, что делала это, посмотрела на леса и холмы внизу. Дым из Скандтона поднимался в воздух тонкими струями. Фейри, наверное, жили в домах там. Больше дыма поднималось на юге от деревни, где собирались отряды королевы Анабеты. Что они будут делать без королевы?
Между двумя точками в лесу и на дорогах было движение. Дороги были такими новыми, что спиленные деревья и обрезанные корни по бокам были еще бледными в свете солнца. Я разглядывала пейзаж, пытаясь запомнить перемены. Место уже не выглядело как мой дом. Свежие поляны и новые дороги полностью изменили вид. Не хватало домов и ферм. Черные дыры остались на их местах. И были новые здания. Башни. Стены. Что они сделали с моим домом?
Я глубоко вдохнула и пошла по каменистой тропе.
Мне нужно было вернуть сестру.
Если и были ответы, их можно было найти только с ней, хотела она работать со мной или нет.
Она не жалела моего отца или своего мужа. Как я могла уговорить ее? Как я могла убедить ее… в чем, Элли? Убедить ее, когда сама не знала, чего хотела?
Я зарычала. Это было глупо. Я всегда знала, чего хотела. И если честно, я знала, чего хотела сейчас. Это было невозможно, и от этого хотелось это больше. Мои ноги скользили по гравию, когда я отвлекалась, и приходилось сосредотачиваться на дороге.
Я не могла прогнать ощущение ладоней Скувреля на моих запястьях, то, как он выглядел так, словно разорвется, когда я произнесла его настоящее имя. Я не могла забыть, как его глаза обжигали, когда он признался, что хотел покончить со спутанным злом Фейвальда.
Но могла ли я поверить, что для него было жертвой просить моей смерти? Он свободно бросался красивыми словами. Было невозможно знать, врал ли он.
Я застыла.
Элли, ты дура.
Я думала о Скувреле, как о человеке. Я обходилась с ним, как с человеком, потому что его губы, глаза и эмоции казались смертными.
Я снова и снова забывала, что он не был смертным. Он был фейри.
И фейри не могли врать.
Я шла по лесу, тихая, как охотник, преследующий оленя, используя навыки из детства, чтобы быть незаметной. Но разум дрожал от осознания, что он не врал мне. Что все те слова должны быть правдой.
