Несколько секунд она помолчала, а потом продолжила:
— Но кого-то не убили ни огонь, ни вода. Совсем немногих. И еще долгие годы выживать было крайне сложно. Дело не только в темноте и недостатке пищи — все дети тяжело болели. Даже если они не умирали вскоре после рождения, то едва могли ходить, им было не по силам заниматься земледелием или рыбной ловлей. Да и вся рыба подохла. Месяцами после бомбы и большой волны на берег выбрасывало груды дохлятины. Они гнили на пляжах и в мелких лагунах. — Палома усмехнулась. — Забавно, что во всех свидетельствах, дошедших до наших дней, упоминается эта нестерпимая рыбная вонь. Казалось бы, ну уж после бомбы, большой волны и прочих бед неприятный запах можно не принимать во внимание, но нет, на него хором жалуются очевидцы того времени.
Дальше Палома поведала нам о том, как в окрестных водах снова начала появляться рыба, но с изменениями. Шишкообразные наросты, лишние плавники и глаза. Полосатая или яркая расцветка из-за взрыва поблекла, словно даже в толще воды рыб обесцветила яркая вспышка.
На земле тоже рождались странные дети, их искаженные тела пугали родителей. Младенцы выглядели сформированными наполовину и почти не выживали. Потом началось то, что Палома называла эпидемией близнецовости: здоровые безупречные дети рождались в паре с несущими на себе бремя мутаций. Вместе рождались и вместе умирали.
— Поначалу никто не мог в это поверить, даже убеждаясь на опыте, — сказала Палома. — Все исследования врачей не приносили досконального понимания, как эта связь работает. Но эпидемия продлилась только несколько поколений. Потом врачи наконец нашли способ предотвратить рождение близнецов, и эпидемия закончилась. — Она развела руками. — Финита.
Одно-единственное слово, такое простое, чтобы описать конец всему, что знали в своей жизни мы.
Вечерами допоздна продолжался обмен историями: мы рассказывали о мертвых землях на востоке, где ничего не растет и не движется, кроме ящериц да клочьев пепла, а Палома – о «зоне поражения», расположенной к юго-востоку от Черноводного, где исчезло большинство островов.
— И даже птицы больше не приземляются на уцелевшие там скалы, — сказала она. — На Южном архипелаге, расположенном близко к зоне поражения, мутации хуже, чем на всех остальных островах. Некоторые люди там не могут иметь детей даже после уколов.
— А ты там бывала? — поинтересовалась Зои. — В зоне поражения?
Палома покачала головой.
