— Нам просто любопытно, — призналась я.
— Понимаю, — кивнула Палома. С ее акцентом знакомые слова звучали как иностранные.
Ее тоже снедало любопытство. Пока мы беседовали, она не сводила глаз с Дудочника и Зои. Сидя неподалеку от костра, они ставили заплатку на флягу для воды с помощью клея из сосновой смолы, которую Зои топила над огнем, пока ею не пропахла вся поляна. Вот Зои распластала кожаную флягу на земле, а Дудочник принялся приклеивать заплатку. Палома смотрела и смотрела.
— Когда вижу их вместе, — кивнула она на Дудочника и Зои, — они кажутся мне ожившими персонажами баллады. Персонажами древней истории, такой древней, что нет возможности отделить быль от вымысла.
Мы вдвоем сидели на земле у костра и смотрели друг на друга словно через водораздел, еще более широкий, чем море, разделявшее родные нам земли. Девушка без близнеца и девушка с близнецом — друг для друга мы были персонажами мифов наших народов.
Первые дни путешествия вглубь континента выдались тяжелыми; на горных перевалах лежал толстый слой снега, который по мере спуска превращался в серую слякоть.
Теперь Позвоночный хребет остался позади, снег сошел. С каждым днем светало все раньше, а вечером солнце часами висело на горизонте, словно не желая садиться, пока наконец не сползало за горы, оставляя за собой алую пелену. Наступала весна.
В детстве я всегда ждала ее прихода. Весна означала конец холодам и ежегодным затоплениям низинных полей. Весна означала приближение лета, и я предвкушала, как скоро мы с Заком будем плавать в реке и часами пропадать на улице, подальше от бдительных взглядов родителей.
Но теперь столько всего изменилось, да так быстро. Резервуары. Бомба. Далекий край. Палома. Первые признаки весны — распускающиеся полевые цветы, колючие ростки чертополоха — приносили с собой только страх перед будущим.
Палома по-прежнему наблюдала за Зои и Дудочником.
— Моя бабушка утверждала, что видела близнецов, — призналась она.
— В Далеком краю? — уточнила я.
— Наша страна называется не так, — рявкнула Палома. Она уже не в первый раз меня поправляла, и я знала, что следует говорить «Независимые острова». Но очень сложно привыкнуть к новому названию, когда всю жизнь использовала совсем другое. — Короче, — продолжила она, — у нас уже несколько столетий не рождались близнецы. Разве что на отдаленных северных островах, куда наши поисковые экспедиции добрались лет сто назад, так что тамошние жители начали получать лечение только тогда. Вот они еще помнят близнецов. Моя бабушка родилась на севере и рассказывала, что у ее матери был близнец. Но я не знаю, правда ли это. — Палома пожала плечами. — Бабушка всегда любила присочинить.
