Когда поток вопросов наконец иссяк и мы потянулись к выходу, я задержалась, наблюдая, как телохранители Инспектора накрывают на стол его обед. Дудочник и остальные говорили в дверях. День выдался пасмурным, и Инспектор зажег лампу, отчего зал окрасился в бледно-оранжевый цвет. Меня порадовало, что, несмотря на серебряную тарелку, рацион Инспектора ничуть не лучше того, что доставался солдатам: кусочек хлеба не больше моей ладони, горстка орехов да пара полосок вяленого мяса.
Все еще держа лампу, Инспектор повернулся и заметил, что я на него смотрю.
— Хотела кое-что у тебя спросить, — сказала я.
— Но тебе же вроде должны быть известны ответы на большинство вопросов?
Я раздраженно покачала головой.
— Ты сам знаешь, что это не так. Знаешь, что провидчество работает по-другому.
— Ну валяй, спрашивай, — разрешил Инспектор, взял вилку и уныло поковырялся в полупустой тарелке.
Я глубоко вдохнула.
— При нашей первой встрече ты сказал, что твой близнец у тебя, под охраной. Я хочу узнать, где она.
Лицо Инспектора стало каменным.
— Она тут ни при чем.
— Где она? — повторила я.
— При нашей первой встрече я сказал тебе все, что нужно знать. Она не в резервуаре. Я никогда не нарушал табу. Я не лицемер.
— Правда? — усмехнулась я. — Ты здесь, сражаешься вместе с нами и принимаешь участие в наших обсуждениях по поводу свободы омег. Так где она, твоя омега? На свободе?
— В безопасности. Далеко отсюда. Ты забываешь, что у меня есть собственные гарнизоны и собственные войска.
Пытаясь подобрать правильные слова, я словно наяву чувствовала, как вокруг меня вновь смыкаются стены камеры сохранения, как вновь наваливаются дни, месяцы и годы в темноте клетки, куда меня запер Зак. Где бы не находилась сестра Инспектора, она ощущала те же самые нехватку воздуха и отчаяние, ту же самую панику, которая охватила меня, когда время потеряло смысл, а дни и месяцы представлялись лишь нарастающим бременем.
— Как ты можешь сражаться вместе с нами против Синедриона, если считаешь, что держать близнеца взаперти справедливо?
Он холодно посмотрел на меня.
— Я никогда не считал и не считаю это справедливым. Это горькая необходимость. Если Зак или Воительница доберутся до моего близнеца, я умру. Не обеспечив ей безопасности, я сам окажусь под ударом. А заодно и Нью-Хобарт. Ты ведь не думаешь, что мои войска останутся защищать город, если я погибну?
— Я тебя не понимаю.
— А тебе и не нужно меня понимать, — отозвался Инспектор таким тоном, словно закрывал перед моим лицом дверь. — Главное, что мы оба хотим одного: покончить с резервуарами.
