– Да я каждый день думаю о этих детях! А вы все мне только мешаете! Да на моих руках уже почти две сотни спасенных! Я буквально вытаскиваю наше общество из зловонной ямы! Вы все работаете по моим методичкам! А думал ли ты, когда я их пишу? Когда я все это успеваю? Когда ты спишь, я набираю текст. Когда ты спишь, я проверяю и отрабатываю методики! Ты сегодня в четыре дня пойдешь домой! А я буду возиться с пускающими слюни кусками мяса! Кусками мяса, которых заморили собственные родители. И эти тупые обезьяны будут в меня тыкать пальцем? Идите сами на все эти конференции. Это не моя задача. Это не моя работа. Да, сгорите вы все в одной куче! Мне насрать на вас и ваши слова! Я занят! Занят! Я занят!
Анатолий разошелся не на шутку, он брызжал слюной, он выпячивал глаза, стучал кулаком по стенам. Бедный молоденький санитар уже был готов бежать не оглядываясь. Вообще больше никогда не появляться в этом центре, лишь бы сейчас быть где-то в другом месте.
Глава 2
Затемненная просторная овальная комната. Темно-синие стены усыпаны россыпью созвездий, и Анатолию даже кажется, что он узнает в них рисунок ночного неба. Вот здесь как будто большая медведица, а это южный крест. Но нет, скорее всего сознание просто пытается найти знакомые очертании в хаотичном орнаменте. Вот мелькает падающая звезда – это не окрашенные стены – все это огромный дисплей. Из-за сумрака не удается разглядеть стыков панелей, но их может просто не быть. Наверняка технологии уже позволяют делать такие сплошные экраны – сам воспитатель РЦКДП не был уверен, что такое производят, но почему бы и нет.
Нет ни зрительских мест, ни суфлеров, ни камер. Скорее всего трансляция будет вестись скрытыми приборами. И куда смотреть, если нужно будет добиться пронзительного эффекта и заглянуть зрителю в глаза?
– Здравствуйте. Вы себя хорошо чувствуете?
Кажется это какой-то знаменитый ведущий. Кажется, Анатолий его даже где-то видел. В одном из шоу. Точно не в новостях. Ведущий настороженно смотрит на погруженного в кресло специалиста. Глаза Анатолия прикрыты. Тело расслабленно, он полулежит в кресле. Слишком безвольная поза.
– Все хорошо, – медленно выговаривая слова отвечает Анатолий, – мне вкололи седативное, насильно посадили в машину, и буквально затолкнули в студию.
– Вы в состоянии участвовать в обсуждении? – Взволнованно замечает ведущий.
– Я же здесь. – Тяжелый слишком долги вздох. – Не говорите мне, что меня оторвали от работы только для того, чтобы проехаться по вечернему городу.
