В какой-то момент принимаю решение незамедлительно послать всю эту хрень к чертям собачим. Помирать, так с музыкой.
— Валим.
Впрочем, морем мой загул и заканчивается. На вписку не попадаю. К ночи настолько пьян, звезды глаза слепят. Даже если не двигаюсь, сами мечутся и летают. Кажется, что и не звезды это вовсе, а метеоритный дождь.
Телефон безостановочно вибрирует. Проверять нужды нет. Без того знаю, отец наяривает. Только он не понимает, когда «абонент не абонент» — будет долбить по вышкам, пока не ответишь. Раньше, если видел хоть один пропущенный вызов от него, впадал в панику. Сейчас же пофигу. В разгар очередного затяжного жужжания вытаскиваю чертову трубу из кармана и, размахнувшись, швыряю в море.
— Ты чего? Что вытворяешь, Бойка? — верещит сбоку Маринка. Дышать сходу легче становится. Еще бы эта ненормальная не приставала с расспросами. — Кто звонил? Что случилось?
— Не твое дело.
Сжимая прохладное стекло бутылки, заливаю в горло очередную дозу алкоголя. Отбрасываю пустую тару и падаю спиной на песок.
— Ну, Кир… — заваливаясь мне на грудь, Довлатова скребет, мать ее, ногтем мой подбородок. — Кира? Ты уснул, что ли? Кира?
Поймав ее запястье, грубо сжимаю его пальцами.
— Я тебя просил не лезть своими когтями мне в лицо? — приглушенно цежу. — Ты совсем тупая, что ли? Ни хрена с первого раза не понимаешь?
— Что… Что… Как ты смеешь? — сердито сопя, Маринка активно хлопает искусственными ресницами. Стопудово этот процесс вызывает где-то ураган. Если уж взмах крыла бабочки способен, то эти замороченные дирижабли и подавно. — Каким тоном ты со мной разговариваешь? — бесится на полном ходу. Только мне похрен. Обычное дело. Попыхтит и успокоится. — Зря я понадеялась, что ты хоть к своей девушке будешь проявлять уважение!
- Ты мне не девушка, — откровенно ржу. Прекращая жалкие трепыхания Маринки, скрепляю оба запястья и дергаю на себя. — Но мне нравится тебя трахать.
— Ты… Ты… — не знаю, что ей мешает сразу заканчивать фразы. Грешит театральными паузами регулярно. По правде, меня порядком раздражает этот ебанутый стиль. Но, судя по всему, это распространенная бабская хворь. — Мудак ты, Бойко!
— Так и есть, Довлатова. И ты, безусловно, всегда об этом знала. Так что кончай выезживаться. Лучше отсоси.
— Сам себе соси!
— Не будь сукой. Приступай.
— Ты хоть понимаешь, что я могу быть с любым? — кричит со звенящим апломбом. — С любым!
