— Угу, — не слишком бодро откликнулась лериреюшка. — Двести сорок четыре.
Больше мы не разговаривали, лишь кроха продолжала вести счёт.
На триста пятидесятом я думала, сдохну. Ан нет, выжила. Но вернувшись в состояние вельхоры, так и осталась на четвереньках. С каждым обращением силы утекали, словно вода сквозь совсем уж прохудившееся решето. Вот только истина была где-то рядом. И ночь наверняка на дворе. Где-то мертвяки уже вовсю терроризируют местное население. А нам ещё метки ставить, жениться и детей строгать.
Вот такая, почти воинская, вернее, государственная повинность. Секс пушистый, секс обычный. Сомневаюсь, что буду в силах оценить внезапно свалившееся на меня счастье.
Но я это сделаю! А после… После пусть боги сами разруливают сложившуюся ситуацию. С меня хватит!
— Всё! — проскулив, резюмировала лерирея, на долгожданном, буквально выстраданном и вымученном триста восьмидесятом обороте. — Прости… Но это был первый и последний раз, когда я на такое повелась.
Да уж, это речи не той пушистой и непосредственной милашки. Грустно. Но что тут поделаешь?
— Больше и не придётся… — отозвалась я и, перехватив управление телом, на подрагивающих, норовящих подогнуться лапах, двинулась сквозь толпу вельхоров к Леонелю.
Подошла. Кое-как приподняла мордочку, заглянув в его глаза. В них я прочла сочувствие и затопившую всё внутри нежность.
Стою. Смотрю ему в глаза и не могу оторваться. Тону в них. А ведь раньше, ещё там, на Земле, читая подобные описания в книгах, считала это образным выражением. Ан нет. Весь мир гаснет, растворяется в дымке, и остаются лишь эти голубые озёра.
Миг, и предо мной уже знакомый по прошлому совместному купанию лерирей. Даже усталость забылась, хотя бодрости и не прибавилось. Но спинку я выпрямила, грудку выпятила, вся из себя приосанилась. Тянемся друг к другу носами…
— Хррр… — раздаётся справа.
— Уррр… — многоголосое ворчание слева.
Поворачиваюсь в одну сторону. В другую. Лериреи. Штук шесть! Может даже больше. Серые, белые, чёрные. Обступают. Морды оскалены, шерсть на загривках дыбом, уши прижаты.
Мама родная, что делать-то?! Я ж на лапах едва держусь.
— И это приз? — не без ехидства интересуется моя лерирея. — Я надеялась, нам тот кобелёк перепадёт.
Хм… Прежняя пушинка нравилась мне гораздо больше — не такая язва. Но этой зато об отношении полов объяснять ничего не надо. Как получается, что они могут так быстро взрослеть? Не только физически, но и умственно.
