Красный круг в темноте, разделенный на четыре части. Одна из них светилась, а другие были темны и пусты. Раздался звук гонга. Белая стрелка завертелась внутри круга, остановившись на темной части. На этом видение окончилось.
И что это было? Проснувшись я необычайно остро помнил все моменты странного действа. Затем меня осенило. Чужие сны. 25 % шанс получить случайную информацию. И в эту ночь я не прокинул удачное срабатывание.
Утро встретило меня ощущением нестерпимой жажды и слабости. Все мое ложе пропиталось холодным потом. Боль пульсировала в ране.
Ну нет. Так просто не может быть. Я оклемаюсь. Пусть воспаление, но рана заживет. Однако внутренний голос подсказывал, что бывает и по-другому. Гангрена, заражение крови, смерть. Очень даже бывает. Геноций выжил после ран страшнее, но он родился здесь. Тут по-прежнему, думаю, очень высокая детская смертность. Естественный отбор. Иммунитет доживших до старости закален и отточен. А я другой. Пришел из мира, где уже столетия все, кроме самых безнадежных, выживают, где болезни закидывают антибиотиками…
Я поднялся на ноги лишь спустя час. Кое-как встал, опираясь на Касс. А меня уже ждали дела и люди.
— Стратег! О Теус, как мы разметали их той сокрушительной атакой! — очередной моложавый и краснощекий аристократ хлопает меня по плечу, словно мы с первого класса дружим. Мне страшно хочется послать его нахер, но я держусь. Все же этот придурок был там. Он пришел на мой зов и рисковал жизнью, хотя не был обязан. Я страшно зол, рана болит, а весь мир кажется помойкой, но надо держаться.
— Стратег! Слава и почет! — крики толпы велитов.
Перед ними навалена куча какого-то мусора? Нет. Это военные трофеи, черт бы их побрал. Мех, какие-то поделки из рога и моржового бивня, кубки и чаши, желто-золотые пятна янтаря и люди. Целых семь юных девушек, на которых из одежды оставили только набедренные повязки. Молочная белизна кожи, светлые или рыжие волосы, веснушки, правильные, хотя немного непривычные черты лица. Прям хоть фоткай их и выкладывай в какой-нибудь паблик с подписью «Пятница». Разве что лица слишком мрачные. Зато смотрятся одухотворенно.
При виде такого количества доступной женской красоты в том мире, я бы обрадовался вплоть до полной сатисфакции и выпада в осадок. А сейчас… Главная моя постельная утеха — лежать неподвижно, чувствуя, что нога болит чуть меньше. И куда мне семь штук? Коллекционировать как покемонов?
Я пытаюсь делать довольное лицо, разглядывая дары. Люди старались. Собирали все это добро с трупов или вырывали из рук беззащитных женщин. Отбирали среди последних самых пригожих с различных ракурсов. И все ради меня. Надо ценить такие порывы чувств ближних своих. Иначе просто несправедливо. Так что улыбаемся и машем.
