— Помните наш разговор на Совете?
— Вы имеете в виду этот каприз Леопольда насчет Объединения? Его безумной мысли насчет того, чтобы мы можем противостоять Трем империям?
— Нет. Вернее, да, я имею в виду тот самый Совет, но призываю вас вспомнить слова Грайфогеля…
— Кстати, как его фамилия правильно произносится: Грайфогель или Грауфогель?
Мэр Бранда был уроженцем одного из северных баронств, где говорили хоть и на белоземельском, но на таком лютом диалекте, что, честное слово, их проще было бы понять, если бы они говорят на брумосском. Свою фамилию он произносил так, что и не разберешь, ее написание можно прочитать, в зависимости от диалекта, и Грайфогель и Грауфогель и даже Грофогель, а уточнить у мэра все как-то стеснялись.
— Сейчас не время вдаваться в лингвистические дискуссии, — мягко упрекнул кардинала Айзеншен, — Я о его словах про боевые паровые машины.
Кардинал Траум не был глупцом и быстро собрал цепочку из Немо, его посланника, грюнвальдского изобретателя и боевых машин.
— Вы опасаетесь…
Он не закончил фразу.
— Я, — с огорчением покачал головой канцлер, — опасаюсь, что наш король может растратить казну на глупые игрушки и разорить государство, ввязавшись в бессмысленную, провальную и позорную войну. А так как остановить самого короля мы не можем…
— Кто, вы говорите, отправился в Флебс? — кардинал уловил мысль с полуслова.
— Молодой выпускник школы. Некий Йохан.
Бровь кардинала еле заметно дернулась. Этот молодой выпускник уже стоил ему пару человек. Месть — чувство недостойное, но приятное.
— Я смогу… не допустить того, чтобы у нашего короля появилась почва для вредных идей. Есть у меня… один человек.
5
— Флебс, — произнесли губы.
— Да, — кивнул кардинал.
— Йохан.
Голос не спрашивал и не утверждал. Казалось, он просто произнес звуки слова на чуждом ему языке, не понимая его смысла. Слова, совершенно не вызвавшего никаких чувств.
— Можно?
А вот сейчас в голосе прорезалось некое чувство. Некое… предвкушение.
— Нужно. До того, как он найдет изобретателя.
Нет, можно, конечно, и обоих. В конце концов, в Черной сотне не один человек и за изобретателем пошлют второго, третьего… Однако лучше, правильнее, если этот изобретатель останется в Грюнвальде. Никто, даже верховный патрон кардинала, не знает, что за боевую машину он изобрел, но если она появится в Грюнвальде — это будет лучше. Тогда, возможно, Шнееланд не ввяжется в войну…
Мысль о том, что если Грюнвальд получит боевые машины, то Шнееланду ПРИДЕТСЯ ввязаться в войну, кардинал не рассматривал…
