На самом деле все проще: сохранить тайну — человек должен не рассказывать ее никому. И никому — означает «никому». Ни одной живой душе. Как говорят в Белых Землях: «Что знают двое — то знает и каждая свинья». Просто люди, которым доверена тайна, иногда, очень часто, практически всегда, слишком широко толкуют понятие «никому».
Кто-то считает, что рассказывать доверенную тайну нельзя никому… кроме любимой жены. Жена считает, что услышанное от мужа, нельзя передавать никому… кроме мамы, пары-десятка лучших подруг и парикмахерши. А у мамы есть свои подружки и парикмахерши… Вы не успели оглянуться — а Очень Тайная Тайна уже известна всему городу и окрестностям. И никто никому ее не рассказывал.
Кто-то, считая всех женщин болтливыми, не расскажет секрет даже жене, не расскажет никому… кроме лучшего друга. Или давнего собутыльника. Или случайного попутчика. Как будто свежеузнанная тайна жжет ему язык, вынуждая немедленно ею поделиться.
Кто-то честно не станет обсуждать секрет ни с кем, кроме того, кто и так этот секрет знает, по работе ли, по службе, или жизни. И очень удивится, узнав, что тайна — больше не тайна. Потому что служанка, сметавшая пыль с полок, в тот момент, когда вы обсуждали свои секреты, официант, подавший вам виски, камердинер, чистящий вашу одежду, денщик, подающий вам сапоги — это тоже люди, у которых есть уши, чтобы слышать, рот, чтобы рассказывать и ноги, чтобы дойти до того, кто с удовольствием выслушает то, что им удалось узнать.
Очень опасно считать прислугу чем-то вроде человекоподобных механизмов, подобием андроидов, которых в прошлом веке создал часовщик Шодефон.
Даже если ты — глава тайной организации, настолько тайной, что не все уверены в ее существовании, даже если ты знаешь всё о том, как узнавать чужие тайны и как беречь свои, даже это не убережет тебя от того, чтобы твой секрет, или даже часть секрета, не стали известны твоим противникам.
Твоим врагам.
4
— Значит, какой-то изобретатель из Грюнвальда?
Кардинал Траум задумчиво посмотрел на канцлера, пощипал себя за узкую седую бородку.
— Да, — кивнул канцлер, — черный сотник отправил за ним в Флебс одного из своих мальчишек.
— Простите, Айзеншен, но зачем вы сообщили мне эту, безусловно, интересную новость?
Самое интересное в этой новости было не то, что сотник кого-то куда-то за кем-то отправил. Самым интересным было то, что у канцлера получилось то, что не удалось кардиналу. Завербовать в Черной сотне своего человека.
