– Вот тебе, на! Что-то я не пойму, это обязательно нужно на последний день оставлять? О чем ты думал до сих пор?
– У меня ее номера не было, а расспрашивать не мог. Она сама сегодня позвонила, и сегодня наконец-то я увижу ее.
– Если девушка сама звонит парню, тут что-то не то. А почему она раньше не звонила? Ты не задумался об этом?
– Ну, неудобно ей самой звонить, девушка все таки.
– А сегодня вдруг удобно стало, да?
– Хорош, чепуху нести. Она сегодня уезжает. Не могла уехать не попрощавшись.
– Ты сам-то веришь в то, что говоришь?
– Да, верю. А почему она тогда мне позвонила? Думаю она меня любит.
– Ой. Не знаю, не знаю. Дай догадаться – она наверное красивая.
– Ну, естественно.
– Естественно? А если вокруг нее будут крутиться куча парней, тоже скажешь что естественно?
– Может и скажу.– ответил Сулейман, но последние слова Артура задели его за живое, и он поспешил удалиться, сказав: – хватит тараторить, лучше одолжи мне денег на цветы.
– Откуда? Вчера же мы на последние деньги продуктов закупили.
Сулейман, посмотрев на часы, спохватился:
– Ох, из-за твоей брехни, я столько времени потерял.– сказав, и на этот раз, захватив телефон, вышел из комнаты.
Хоть и старался Сулейман не поддаваться влиянию слов Артура, но все же неприятный осадок на душе остался. «Лучше бы я ему ничего не говорил, все настроение испоганил» – досадовал про себя Сулейман. Кроме того, он еще и время потерял, вернувшись за телефоном. Теперь он едва ли успевал заскочить в цветочный магазин, и вдобавок к этому, денег было мало – не было уверенности, что хватит на хороший букет. Сулейман стоял перед выбором – ехать в цветочный магазин и приехать на вокзал в последний момент с начинающими сыпаться цветами или явиться на вокзал без цветов, но успеть поговорить. Все решилось на остановке, когда подъехал автобус, который ехал прямиком на вокзал. Сулейман машинально сел в этот автобус.
Когда Сулейман пришел на вокзал, уже объявили посадку, он вспомнил, что не спросил какой у нее вагон. Он достал телефон и позвонил на номер, с которого звонила Фая, и который он сохранил под именем ”любимая”. Фая тут же ответила:
– Сулейман, ну чего ты …, где ты?
– Я на перроне. Какой у тебя номер вагона?
– Сулейман я тебя вижу, посмотри налево.
Сулейман стоя на перроне взглядом искал Фаю, и после того как Фая помахала рукой, наконец-то ее заметил:
– Все иду, я тебя увидел.
Приближаясь к группе молодых людей, среди которых была Фая, Сулейман отметил про себя – как же она похорошела за три года, ее красота засверкала всеми гранями как бриллиант. Он был горд, что любит самую красивую девушку на свете и благодарил судьбу, за то, что своими поворотами, неисповедимыми путями привела Фаю в их класс. Но пора было ставить точки над “и”, разобраться и ввести ясность в испытываемых друг к другу чувствах, что он и хотел сделать. Но сейчас перед ним предстала не та картина, которую он себе представлял, где “она одна стоит на перроне, он подходит и они признаются друг другу в любви”. В реальности, все обстояло по другому. Фаю приехали провожать заграницу ее родители, младший брат, однокурсники и однокурсницы. Все вмести они образовывали довольно веселую ватагу, хотя родители держались, более сдержанней. Кто-то успел подарить Фае роскошный букет цветов, что, в свою очередь, провоцирует в голове Сулеймана появление двояких мыслей, которые, по его мнению, вполне могут быть не беспочвенными. Он видит вокруг Фаи незнакомых молодых людей, из-за которых в душе Сулеймана закипает ревность, и всплывают в памяти, идиотские нравоучения Артура, порождающие дурные мысли. Все эти, на первый взгляд незначительные факторы, вселяют в Сулеймана неуверенность и настраивают на скептический лад.
