Истребители, бомбардировщики и торпедоносцы замерли в ожидании, пристыковавшись к астероидам, чтобы скрыться от радаров противника. Каждый понимал, что вернутся не все. С какой легкостью белибердянцы прошли все линии обороны! Защитники даже не успели сообщить о нападении! Насколько же яростной и стремительной была атака? Насколько вероломными тварями нужно быть, чтобы предать доверие братьев по разуму?
Надежда на победу мала. Ничтожно мала. Однако каждый пилот без колебаний готов принести себя в жертву. Не ожидая славы – вовсе нет. Ледяная бездна космоса станет братской могилой. Но ради жизни. Ради изумрудных лугов Земли, залитых солнечным светом, ради запаха свежескошенного сена, ради лазурных рек и озер. Ради жизни миллиардов. И, пока бьется сердце последнего человека – жертва не будет напрасной.
Белибердянский крейсер приближался. До битвы, которая определит будущее, остались уже не часы – минуты. Бомбардировщик YB-24 SuperAvanger капитана Бреда Купера, прицепившийся к астероиду, немногим больше космолета размером, скрытый маскировочной сеткой, ждал. Ждал, как и многие другие. Астероид медленно вращался вокруг оси и командиру открывалась перспектива на весь космос. Через плексиглас кокпита он видел другие глыбы, на которых так же притаились корабли.
Экипажи поработали на славу. Даже зная, что космолеты там, глаз Бреда не мог различить очертания истребителей. Камуфляжное покрытие ничем не выделялось на фоне унылой серости гранита.
Капитан ждал сигнала к началу атаки. Все приготовления сделаны. Письма родным написаны. Прощальные письма. И отправлены. Почта в осадном положении работала не ахти как. Если Купер останется жив – с легкостью опередит письмо и посмеется с женой и детьми над своими страхами, когда клочок бумаги нагонит пилота. А если нет… то и опережать нечего.
В эфире царила тишина. Радиомолчание. Чтобы ничем не выдать себя приближающемуся врагу. Застать врасплох. Преподнести сюрприз и преподать урок. Дабы никакая иная галактическая нечисть не зарилась на Землю – оплот вселенской свободы и независимости.
Бред оглянулся. Джим Престон, штурман-радист, развалился на кресле, прикрыв забрало скафандра журналом с полуголыми девицами. Похоже, спал. Вот это выдержка! Несмотря на уставы, порядки, запреты, лейтенант обклеил свой боевой пост стикерами с красотками в купальниках. Он же намалевал на носу бомбардировщика оскаленную акулью пасть и надпись "ENOLA GAY". Получилось не очень ровно, не Энди Уорхол, конечно, но сойдет.
