– Бой? – рассмеялся лейтенант. – Дать бой? Да у нас не осталось ни единой бомбочки! Даже самой маленькой! А если б и была… да мы целой эскадрильей бомбили эту штуку! А ей хоть бы хны! Чем сражаться-то?
– У нас есть наш верный SuperAvanger, – возразил капитан. – Разгонимся, насколько сможем, и протараним его двигатели к чертовой матери!
– Самоубийство, – хмыкнул Престон.
– Самоубийство… но может сработать, – задумчиво произнес Мак. – Если от взрыва YB-24 запустится цепная реакция, перегреет ядерный реактор и он шандарахнет ко всем чертям… правда, мы не узнаем – получилось, или нет…
– Да, – кивнул пилот. – Это подвиг, о котором никто не узнает. Мы останемся безвестными героями в числе многих, павших сегодня. И неизвестно, получится или нет. Мы все давали присягу, но я не в праве просить вас пожертвовать собой. Предлагаю голосовать. И я пойду на таран только лишь если решение будет единогласным. Но я хочу напомнить всем и каждому, что отступать некуда. За нами Земля. Там – наш дом, наши родные и близкие. Дети, жены, сестры, матери. Наш удар – это слабая надежда. Но если мы сбежим, поджав хвост, как трусливые псы – надежды вообще не будет никакой. Мы все равно погибнем, но тогда окажется, что все, к чему шло человечество тысячи лет – зазря. Не будет больше никакого человечества, не будет развиваться над Капитолием звездно-полосатый флаг. Будет только тирания белибердянцев. Что скажете, друзья? Мы войдем в историю безвестными героями, или легендарными трусами?
Командир замолчал, возбужденно дыша. Столь длинных и зажигательных речей он не произносил никогда ранее. Не было повода. Не будет и в будущем. В глазах Купера сверкал огонь, а на устах застыла мечтательная улыбка.
– А вы точно уверены, что это – вторжение? – раздался в наушниках голос Шона. – Мы же не знаем, почему замолчали внешние колонии! Они точно уничтожены? Не может быть какой-то ошибки?
– Аналитики Пентагона совершенно точно сказали: это вторжение, – отрезал Бред. – А Пентагон не может ошибаться. Я жду ответа, герои. Каким будет будущее человечества? Свободным и независимым, или темными веками диктатуры пришельцев, попирающих идеалы демократии?
– Но это всего один корабль! – возразил бортстрелок. – Многое ли мы изменим? За ним придут другие. Возможно – сотни. А, может быть – тысячи!
– Придут, – согласился капитан. – Но когда? Мы дадим Земле бесценное время. Время, чтобы собрать силы, приготовиться. Даже одна лишняя секунда жизни Земли – уже великая ценность. А мы подарим человечеству годы! Десятилетия! Или ты струсил, сержант?
