– Нет, это не глупо. Это довольно мило. За меня никто не волновался в детстве. Мои родители были заняты неудачными попытками зачатия, но не мной. В двенадцать я специально сломал руку, чтобы они обратили на меня внимание…
– О, боже. Как ты это сделал? – ужасаюсь я.
– Ехал на велосипеде и выпрыгнул из него. Вот это было чертовски больно, но я помню, сколько гордости во мне было, когда в госпитале сообщили, что это перелом. Я ожидал, что родители будут прыгать вокруг меня, одарят вниманием, но, увы. Мне больше не покупали ничего травмоопасного и наняли медсестру, которая за мной ухаживала. Трюк не удался. – Он горько приподнимает уголок губ, и мне становится яснее причина такого отношения к брату. Он винит Эдди в том, что был недолюблен. Это очень страшно.
– А я постоянно ходила с синяками и ссадинами. Когда ты растёшь в окружении мальчишек, то это нормально. Кэя играла с куклами. Она любила их пеленать, как и Коко. Это было очень скучно. Они целыми днями могли качать своих кукол, кормить их и катать в коляске. В принципе, они именно такими и выросли. Мамами. А я… умирала от зависти, когда слышала, как мальчишки носятся по двору. Подросла и тоже носилась вместе с ними.
– До момента с комбайном?
– Точно. Тогда мы якобы помогали. Бегали вокруг, делали вид, что работаем там, и как-то так получилось, что я поскользнулась и чуть не угодила под комбайн. Я уже не помню, если честно, по какой причине это произошло. Споткнулась, в общем, папа успел выдернуть меня, а потом я такой нагоняй получила. История с собакой была выдумкой братьев и кузенов, чтобы их не наказали. – Улыбаюсь, вспоминая крик и слёзы мамы и попытки дедушки с бабушкой всех утихомирить.
– И всё, лавочку с чудесами и играми прикрыли. Посадили меня заниматься. Это было ужасно скучно, лучше бы играла в куклы с девочками. А потом как-то втянулась. Дедушка умел увлекать меня и придумывал для меня разные логические игры. В общем, я могла бы рассекать по просторам вместе с мужчинами, но выбрала другой путь. Он им не нравится, – кривлюсь и смотрю в глаза Кента.
– Мне кажется, что моим родителям я, вообще, никогда не нравился. Так что, твоя ситуация намного оптимистичнее, – замечает он.
– Не принижай собственных достижений, Кент. Или ты хочешь, чтобы я тебе комплименты начала говорить, описывая, как тобой восхищаются? – Склоняю голову набок, улыбаясь ему.
– Возможно. А, возможно, мне хочется, чтобы ты пожалела меня, ведь я поранился. – Подмигивает он.
