Этот сгусток живого и бросает вызов внешнему окружению, которое, постоянно меняясь, стремится деформировать, разладить, наконец, разрушить и убить внутреннюю среду. Как же ей удается противостоять натиску, уцелеть? Над этим вопросом вот уже сотни лет размышляют физиологи всего мира.
Великих людей можно сравнить с факелами, которые время от времени вспыхивают, чтобы направлять ход науки. Они освещают свою эпоху, либо открывая непредвиденные и плодотворные явления, указывающие новые пути и неведомые горизонты, либо обобщая приобретенный уже научный материал и извлекая из него истины, о которых их предшественники не догадывались.
Клод Бернар
Появление внутренней среды было величайшим достижением эволюции. Внутренняя среда стала тем барьером, который отделил организм от непосредственного контакта с внешним миром.
Барьер? Еще одно малопонятное словечко. Его можно толковать всяко. Французский физиолог Шарль Рише (1850–1935), к примеру, высказал в свое время парадоксальную мысль: живое существо способно противостоять воздействующим на него колоссальным силам, не распадаясь под их напором, только потому что оно построено из нестойких веществ. Именно это свойство позволяет ему изменять свою конфигурацию и поведение, сообразуясь с внешними обстоятельствами.
А еще барьер можно понимать и как особый запас прочности. Подобно тому как в инженерных конструкциях берется в расчет «фактор безопасности». Американский физиолог Мельтцер (начало ХХ века) выдвинул положении о том, что организм построен по «щедрому», а не по узкоограниченному, скудному плану. Не на принципе экономии. Избыточность тканей и механизмов, дублирование многих функций и обеспечивают относительную безопасность живого.
Идеи Клода Бернара полстолетие спустя подхватил и развил американец Уолтер Кеннон. Правда, в отличие от Бернара, отталкивающегося от широких биологических обобщений, Кеннон основывал свои теоретические построения на базе физиологических исследований.
КЕННОН (1871–1945) – американский физиолог, потомок переселившихся в Америку французов (по материнской линии) и ирландцев (по отцовской), которые прошли за дорожными возами большую часть страны, преодолевая все трудности освоения «дикого Запада» Америки. Обосновались они в верховьях Миссисипи в штате Висконсин. Здесь Кольберт Кеннон познакомился с молодой учительницей Сарой Денио. Они поженились.
Отец Кеннона работал на железной дороге. Это был угрюмый человек, его мучили мысли о том, что он так и не стал фермером или врачом. Он интересовался сельским хозяйством и медициной, выписывал соответствующие книги и журналы. Уолтер вспоминает об этом в автобиографии. Способности отца сказались и в том, что он, как и его брат-инженер, занимался изобретательством, конструировал различные технические устройства. Отец учил Уолтера с помощью столярных инструментов мастерить себе игрушки. И хотя Кеннон прославился впоследствии не техническими, а научными достижениями, умение делать все собственными руками оказалось очень полезным. Описывая позднее особое состояние инсайта – творческого озарения – Уолтер вспоминал, как в детстве, пытаясь наладить сложную игрушку, он нередко во сне догадывался, как это можно сделать. Отец заставлял Уолтера штудировать труды теологов. Тут у мальчика возникли сомнения, которыми он по простоте душевной захотел поделиться с пастором. Но святой отец грубо прервал его, сказав, что юноше не пристало критиковать мужей, положивших жизнь на алтарь веры. Это в итоге способствовало разрыву Уолтера с религией. Критическое отношение к любому убеждению – необходимая предпосылка научного мышления: ничего нельзя принимать без доказательств и проверки. Эта установка, как видно, зародилась у Кеннона в противовес религиозным запретам задолго до занятий наукой.
