– Бонни, ну наконец-то! Ты, как всегда, опаздываешь! Ну, что с тобой делать? – Восклицает папа.
Я вздрагиваю от того, как громко он это говорит и мне становится стыдно. Все смотрят на меня тем самым взглядом: «Это же Бонни, это в её духе». Но у меня были причины… одна огромная причина и сейчас она тоже смотрит на меня. Оук.
Он поднимается со стула и выпрямляется. Чёрт, он всегда был высоким и мне это безумно нравилось. Он говорил, что его рост позволяет ему увидеть многое в вырезе моей футболки и это определённо дар Божий. Но сейчас мне бы хотелось надеть самые высокие каблуки, чтобы не выглядеть такой жалкой рядом с ним.
– Баунти, не хочешь обнять своего старого друга? – Вкрадчивый, полный адского подтекста голос проникает в мою кровь. Мне становится жарко. Даже душно. Я смотрю в глаза Оука и ненавижу его за то, что он делает перед всеми нашими семьями. Он издевается. Он знает, что я запретила так меня называть. Но это же Оук. Он никогда не следовал правилам.
– Да, конечно. С возвращением, Оук, рада видеть, – улыбаюсь и подхожу к нему. Все за столом смеются и хлопают, словно это какое-то чёртово воссоединение важных друг для друга людей. Но мне плохо. Мои руки обнимают его за шею и приходится встать на носочки, чтобы прижаться к его телу. А прижиматься к его телу я не хочу. Но… чёрт, он такой горячий, крепкий и пахнет корицей. Его одеколон ударяет мне в нос. Коленки дрожат, когда его ладони скользят по моей талии и опускаются ниже. К моей заднице. Козёл. Я быстро отпускаю его и предупреждающе бросаю на него взгляд, получая в ответ только наглую усмешку. Он говорит мне этим, что мы только начали и точно вернёмся к этому разговору. А возвращаться к нему я не хочу. Вообще, не хочу.
Я сажусь между Мэнди и Уиллоу, пока за столом снова возобновляется разговор. Точнее, говорит Оук, рассказывая, где он был и что делал. Передо мной ставят тарелку с жареным беконом, яйцами, грибами и свежим салатом. Я обожаю бекон, но сейчас я бы не прочь его засунуть в задницу Оука.
– Он такой горячий, да? – Шепчет Мэнди.
– Кто? – Удивляюсь я, бросая на неё взгляд.
– Она про Оука. Я обожаю Скота, но Оук, действительно, стал очень горячим, – шёпотом подсказывает Уиллоу, качая коляску с племянницей одной рукой.
– Да вы только посмотрите. От него несёт сексом. Грязным сексом. Клянусь, что я намокаю лишь от одного его голоса, – мурлычет сестра. Пихаю её в бок локтем, заставляя замолчать. Что за чёрт?
