Быстро отправляю булочки в духовку и включаю таймер на восемь минут. Достаю из холодильника масло, Камамбер и домашнее повидло из бузины. Вода в ванной перестает шуметь. И когда слышу спускающиеся по лестнице шаги, буквально на одном дыхании расставляю на столе тарелки и чашки.
Я испуганно вздрагиваю от внезапно запищавшего таймера. Суетливо распахиваю дверцу духовки ― не хочу, чтобы булочки подгорели, ― и нервно провожу руками по волосам.
«Вот дура. Вместо того, чтобы беспокоиться о своей прическе, лучше бы положила ножик в карман брюк».
Прищурившись, оценивающе рассматриваю подставку с ножами.
― Доброе утро, ― раздается у меня за спиной.
Мужской голос звучит гораздо более выразительней и даже, я бы сказала, дружелюбней, чем в те несколько раз, что мы сталкивались. И самое главное, моя душа отзывается на этого незнакомца так, будто я инструмент, на струнах которого он играет.
― Ты вовремя. Завтрак уже готов, ― я быстро снимаю с плиты сковороду с шипящими на ней яйцами, ставлю ее на подставку и только потом поворачиваюсь к нему.
При виде своего незваного гостя я замираю с дурацкой улыбкой на лице, а мое глупое сердечко делает кульбит. Мужчина стоит, небрежно прислонившись к дверному косяку. Абсолютно голый. Ну, если не считать обернутого вокруг бедер полотенца.
«Святые небеса, и что это значит?»
Непроизвольно ― совершенно забыв о приличиях ― разглядываю великолепный торс. Ничего себе, вау… Мускулистые, идеально накачанные руки. Узкие бедра. А пресс… такой бугристый, словно стиральная доска. Он так и манит, притягивая к себе взгляд и вызывая непреодолимое желание провести по нему ладошкой.
Чтобы не наделать глупостей, впиваюсь пальцами в столешницу позади себя.
― Мне жаль, что я ворвался на кухню в таком виде, ― говорит мужчина. ― Но моя футболка, к сожалению, пришла в негодность. Ее теперь можно только выбросить. У тебя случайно не найдется что-нибудь подходящее для меня? ― он показывает мне свою окровавленную футболку, которую даже после тщательной стирки можно будет использовать, в лучшем случае, как половую тряпку.
При этом он выглядит таким смущенным, как будто действительно чувствует себя крайне неловко. И это меня немного успокаивает.
― Вполне возможно. Нужно посмотреть. Если хочешь, могу бросить твои брюки в стиральную машину, ― предлагаю я.
― Я был бы тебе очень признателен.
Его губы изгибаются в кривой улыбке, а на щеках появляются милые ямочки, от которых у меня буквально выбивает из груди дух, а сердце начинает бешено колотиться. У меня такое чувство умиления, словно я только что обнаружила в высокой траве маленького олененка. Улыбка смягчает суровые черты лица и делает мужчину в моих глазах менее опасным. Это позволяет мне обманывать себя, что незнакомец просто заглянул ко мне в гости.
