Ее рука обхватила мою щеку, слегка дрожащая, но такая чертовски сильная.
- Я хочу иметь твоих детей, Джетро. Надеюсь, ты не возражаешь, что я приняла решение за нас обоих.
- Возражаю? Почему, черт возьми, я должен возражать?
Я прижал ее к себе, сминая ее перья и стразы, взъерошивая поцелуями её волосы.
- Это... это больше, чем я мог когда-либо просить.
Обхватив ее лицо ладонями, я глубоко поцеловал ее.
Я излил ей свое сердце и благодарность.
- Как... как долго?
Она вздохнула, держась за мои запястья.
- Я не уверена. Несколько недель... Возможно, месяц или около того.
Глупая ухмылка расплылась на моем лице.
- Ты уже знаешь кто?
Девочка.
Пожалуйста, пусть это будет девочка. Совсем как Нила.
Ребёнок, которому не нужно будет беспокоиться о том, чтобы столкнуться с такими ужасными долгами. Дочь-первенец, которая выживет и не будет вынуждена расплачиваться за исторические преступления.
Она пожала плечами.
- Я не знаю. Но кто бы ни был, я знаю, что ты полюбишь его так же сильно, как меня, и мы наполним Хоуксбридж звуками смеха.
Я не мог остановиться.
Вскочив на ноги, я подхватил ее на руки. Шлейф ее платья струился по моей руке, когда я стоял в центре сцены с такой гребаной гордостью, что мог летать.
Пристально глядя в камеры, я объявил:
- Моя жена беременна.
Театр взорвался аплодисментами.
Мне было все равно.
Все, о чем я заботился, - это найти уединенное место, чтобы мы с Нилой могли устроить свой собственный праздник.
Повернувшись спиной к миру, прекратив хлопки и веселые разговоры, я поцеловал свою жену.
- Я люблю тебя. Я так чертовски сильно тебя люблю.
Нила положила голову мне на сердце, сделав меня удивительно счастливым.
- Я знаю.
Три года спустя…
- Спокойной ночи, не позволяй постельным клопам кусаться.
Визг весело разнесся по комнате, когда Джетро подул на живот нашего ребенка. Наш первенец. Наполовину Уивер, наполовину Хоук.
Последние несколько лет пролетели так быстро. Мы стали настоящей семьей - работали вместе, любили вместе, учились, развивались и смеялись.
Моя беременность протекала легко. Благодаря моей физической форме благодаря бегу, я оставалась гибкой и способной работать до того дня, когда у меня начались роды. Джетро часто заставал меня в ткацких мастерских, где я шила и рисовала, а мой живот рос по мере того, как тянулись дни.
Он никогда не говорил мне остановиться. Он поддерживал все, что я хотела делать. Он держал меня за руку, когда я гуляла по поместью, и в любое время распоряжался кухней, чтобы удовлетворить мои нелепые пристрастия.
