Бессмертный горнист | страница 8
Алеша приподнимает голову, потом, опираясь на руки, встает и идет к столу, где ждет его недоделанный урок. Надо заниматься, надо учиться, отставать нам нельзя, мы ленинградцы.
Надо собраться с силами. И настроить мысли на занятия. Собрались же с силами ребята, которых повел горнист помогать пострадавшим от обстрела.
Ах, какой же это отличный парень из пригородного колхоза, сколько в нем жизни, это какой-то бессмертный горнист.
Алеша даже загадал: «Если каждое утро он будет играть побудку, я буду жить!».
Вот и вечер наполнил комнату синим светом. Пора опустить тяжелые, плотные шторы и зажечь лампочку-коптилку. В темноте нехорошо. Страхи ползут какие-то. Маленький огонек, а все же с ним веселей.
Главное — не застыть, не перестать двигаться, пока не придет мама.
С мамой ночь не страшна. Главное — пережить то время, когда остаешься один, без нее.
Наступил вечер. Прошел еще один день осады. И Алеша остался жив. Темнеет быстро. Лишь на западе зловеще багровеет полоса заката.
И вдруг в этой багровой полосе возникают черные силуэты птиц. Стаями тянутся они к городу, как воронье… в них есть что-то мертвое, потому что они не машут крыльями… Это фашистские стервятники… Тянут к Неве…
Один за другим пикируют с высоты и опять, опять клюют и клюют «Марат».
Воздух сотрясается от взрывов, и снова из окна вываливается подушка, которую не помнит, когда и как приладил на место Алеша.
— Ничего у вас не выйдет! — шепчет он, отворачиваясь от окна, не в силах глядеть на зловещую картину бомбежки. — Значит, досадил он вам ночью… Постойте, вот стемнеет, наша возьмет!
И опускает тяжелую штору.
В комнате во всех углах сгущается тьма, только над столом желтый, теплый огонек коптилки. И рядом стриженая голова мальчика. Беззвучно движутся его губы, он шепчет сам себе диктант. Он занимается. Если не придет учительница, тогда мама проверит уроки и задаст новые.
Вот она идет! Это ее шаги! Он научился различать их издалека, на самых первых ступенях лестницы! Она три раза останавливается, на каждой площадке, ей нужно отдыхать. А может быть, она дает ему время подняться из-за стола, затем двинуться навстречу и помочь открыть забухшую от сырости дверь квартиры.
Когда мама тянет к себе, а он подталкивает дверь, пусть слабо, чуть-чуть, — мама уже чувствует, что он здесь, жив! И это такая радость!
Сегодня он что-то ослаб, не может толкнуть дверь, но он просто на нее валится. И ликует, что дождался мамы, не поддался смерти!
