– Я пойду. – Соня всё мялась. – Спокойной ночи.
– И вам. – Истомин выжидающее смотрел на Соню, которая всё переминалась с ноги на ногу, как будто хотела что-то сказать.
В конце концов, она, кажется, решилась и даже сделала судорожный вдох, будто собираясь что-то выпалить, но потом одёрнула себя и убежала.
Близился апрель, но снег не торопился сходить. Погода стояла холодная и пасмурная. Приближались экзамены. После десятого курса студентам предстояло сдать Единые выпускные экзамены общеобразовательного стандарта и пройти испытания для поступления на университетские ступени. Так что многие отложили свои кастинги-съёмки-концерты и проводили в Гимназии больше времени, чем дома.
– Как успехи? – спросила Ева Астру после занятий, когда ребята собрались в библиотеке за длинным столом с двумя скамьями по обеим сторонам.
– Какие успехи? – последние десять минут Астра смотрела в пространство.
– Ну, твоей маме удалось что-нибудь выяснить про этого Правдоруба?
Пару дней назад Правдоруб, до этого молчавший почти три недели, разбросал по Гимназии новый выпуск. Итогом стали: срыв Грибницкого прямо на лекции, тяжёлая депрессия Тони, закончившаяся попыткой самоубийства, и публичная истерика Арнольда.
Последствия статей в свою очередь привели к очередным проверкам в Гимназии. В телешоу шутили, что скоро в Гимназии появятся штатные Инспекторы.
– Нет, – вздохнула Астра. – Пока ничего.
– Ты из-за этого такая грустная? – спросил Хуберт, выглядывая из-за огромного фолианта с пьесами Шекспира.
– Нет. Вообще-то… – Астра задумчиво разглядывала свои ногти. – Никита сделал мне предложение.
– Ух ты! Поздравляю! – улыбнулся Хуберт.
Ева взвизгнула и прижала ладони ко рту. Библиотекарь грозно выглянул из-за стеллажа.
– Простите, – шёпотом сказал Ева, часто размахивая руками у лица, чтобы не заплакать. – Когда свадьба?
– После экзаменов, – сказала Астра, остановившимся взглядом глядя в никуда.
– Что-то ты, кажется, не особенно счастлива, – осторожно предположила Валя.
Повисло молчание.
– Кто пойдёт со мной навестить Тоню и Грибницкого? – спросила Агнесса.
Все, сбросив оцепенение, зашевелились.
– Как там старик? – спросил Хуберт, теперь делавший цветные закладки в томе литературной критики.
– Уже лучше, – сказала Агнесса, складывая свои книги в аккуратную стопку.
– Не понимаю, чего это он так, – проговорила Лиза, потягиваясь после долгого сидения за столом. – Все знали, что жена младше его на тридцать лет, и что она была его студенткой, и что дети у них искусственные.
