Агнесса и Валя собрали ошмётки венка в коробку и пошли следом за Евой. Этажом ниже, куда все спустились по винтовой лестнице, располагалась гостиная, уставленная тяжёлой мягкой мебелью и столиками «под дерево».
Ева сидела коленями на полу и швырялась в камине. Когда пламя зашлось, она молча выхватила коробку у Агнессы и швырнула её в огонь.
В это же время на площадке за дверью пожарного выхода в ученическом общежитии снова происходила тайная беседа двух стипендиаток «Скандерии». Истомина, стоявшего за дверью и слушающего разговор уже пару минут, тошнило. Но он всё не решался обнаружить своё присутствие. Он хотел выбрать наименее щекотливый момент для своего появления, но разговор уходил всё дальше в материи, которые не принято обсуждать при свидетелях.
Истомин заставил себя открыть дверь.
– Курить запрещено, сколько раз вам напоминать? – как можно громче отчеканил он.
– Да ладно вам, – растягивая слова, проговорила сидевшая на ступеньке Дина, выпуская колечки приторного дыма.
– Мне составить докладную? – резко спросил Истомин.
– Чё это с вами сегодня? – Дина смотрела на него разноцветными глазами.
– Так, пошли вон отсюда.
– Ой, ну всё. Уходим, уходим.
Девочки медленно встали и, мрачно глянув на Истомина, вошли в здание.
– Ещё раз увижу – напишу докладную, – сказал Истомин вдогонку девочкам.
– Окей. – Дина пожала плечами, развернулась и, шаркая, пошла по коридору.
Соня посмотрела подруге вслед, потом повернулась к Истомину. Он вдруг отметил, что у неё яркие зелёные глаза. Пару секунд Соня внимательно смотрела на Истомина, как будто что-то обдумывая, потом, так ничего и не сказав, побежала за подругой.
Через час Истомин сдал смену Мозгову и отправился домой. Тошнота не проходила, и он решил прогуляться. Чем больше времени он работал в этой школе, тем чаще сталкивался с мерзостями, скрытыми за красивым фасадом. В прошлой школе тоже были девочки, не истязавшие себя воздержанием и соблюдением нравственных законов. Но они этого хотя бы не скрывали.
Вдруг Истомин услышал женский крик. Он уже дошёл до коттеджей Первого сектора. Голоса доносились из приоткрытого окна одного из коттеджей.
– … как уличная девка!
– Я хочу жить так, как мне нравится!
– Не смей кричать на мать!
Истомин узнал голоса. Это Лариса Тяпкина ругалась с Калерией Марковной. Чтобы не перегружать и без того тяжёлую голову, Истомин быстро отправился домой, где засел за проверку эссе. Писать стало легче, хотя рука всё ещё дёргалась и быстро уставала – уже через несколько минут начинало ныть запястье.
