Теперь же, домовята видели, как на гору надвигается грозовой туман, озаряемый вспышками молний, бушующих внутри неспокойных, разбухших от иссиней черноты туч.
– Какие чёрные! – поёжившись отозвался Кроша.
– Раньше столько не было, как думаешь, из-за чего?
– Не знаю, но я не хотел бы там оказаться. Буря какая бушует!
– Ты что, – скривился Кроша, – бурь не бывает здесь.
– Как и людей, до сегодня…
От последовавшего за этими словами беззвучного разряда молнии, как заблудшее привидение на миг ворвавшегося в этот сказочный мир, Кроша поёжился и подвинулся ближе к Иголке и Тучу.
Домовята сидели рядом друг с другом и ещё долго смотрели на ставшую мрачной громаду гор, каждый раз вздрагивая, когда разряд молнии сверкающими кривыми прорывал чёрную завесу. Они чувствовали, как уют и теплота, окружающие их здесь, в городе, в домах – где-то там, ещё далеко, но уже различимо отсюда – пропали. От этих мрачных мыслей домовята ещё сильнее прижались друг к другу.
Незаметно для них, солнце на этой части небосклона, по-прежнему чистого, обретшего вечерние, блекло-голубые цвета, так близко приблизилось к краю горизонта, что домовятам оставалось совсем мало времени, чтобы поспеть домой к самому ужину, вновь пропустив приготовления.
– Ой! Поздно уже как, надо бежать! – спохватилась Иголка, оторвав взгляд от мрачной картины впереди и увидав золотистый диск, готовящейся к завершению своего сегодняшнего путешествия.
Домовята подскочили и синхронно повернулись в сторону опускающегося за холмы солнца, грозившегося вот-вот коснуться горизонта. И тут произошло то, что перевернуло не только весь день, но неожиданно стало началом приключений домовых на пути домой.
Иголка громко ойкнула, Туч пробурчал что-то невнятное, а Кроша ахнул так звонко, что у домовят заложило уши.
– Смотрите! Смотрите! – кричал он.
Со стороны океана, над самыми водами, сильно коптя чёрным дымом, едва удерживаясь на высоте, погружённый в косые лучи заходящего солнца так, что казалось, будто красно-золотое пламя охватило весь его корпус – летел небесный корабль.
Небесный корабль
Действительно, корабль оказался раньше, чем думалось Тучке: не следующим утром – на рассвете, когда солнце поднимается из-за океана, словно после утренней ванны, но вечером – на закате, когда заходящее за холмы светило окрашивает небо в целое пиршество красок.
Писарь же не ошибся, когда говорил о скором появлении и именно тогда, когда никто и ждать не будет. Только ошибся он в том, что домовята увидели лишь один корабль, вместо целого каравана скользящего в золотых волнах, прежде заполняющего собой практически всё небо.
