– Что произошло?! – вскричал Эрик, бросившись к постели.
– У нее жар. Она в каменоломне упала без сознания, и ее принесли сюда.
– Утром случился приступ…
– В последние дни слишком часто. Но такое состояние – впервые.
Эмма была белой, тяжело и хрипло дышала и не открывала глаз. Все ее тело покрывала испарина, волосы и светлый тонкий сарафан прилипли к телу.
– Я посижу с ней.
Мать передала Эрику таз с водой и полотенце и, уже не сдерживая рыданий, вышла из комнаты. Парень присел на край кровати, поглаживая Эмму и протирая пылающую кожу.
– Это ты, – прошептала она чуть слышно. Эрик сжал ее ладонь.
– Да, Эми. Ты напугала меня…
Уголки ее губ дрогнули и поползли вверх. Каждое движение давалось ей с огромным усилием.
– Прекрати волноваться за меня. Я сильная девочка, со мной все хорошо. Просто немного приболела.
– Заботиться не даешь, но волноваться не запретишь!
Очередной приступ кашля начал душить Эмму. Видно было, что он приносит ей невыносимые мучения и боль. Ее сарафан окрасился мелкими кроваво-красными крапинками, расплывшимися в причудливый рисунок на влажной ткани.
– Эмма… – Эрик прижал девушку к себе.
– Мне нужно отдохнуть, – прохрипела она. – Пожалуйста. Приходи завтра.
Не в силах отказать, Эрик поцеловал ее горящий лоб и контрастно ледяные пальцы, поднялся с кровати и, обернувшись на секунду в дверях комнаты, выскочил прочь из дома в сгущавшиеся сумерки. Дарен нервно курил, сидя там же, на ступенях.
– Она умрет, – голос был не его, совсем чужой и далекий.
– Заткнись, – прошипел Эрик. – С ней все будет хорошо!
Эти ее слова крутились в голове, эхом раздаваясь в ушах, и вторили в сердце. Парень побрел в их маленький дом, стоявший далеко за окраиной Вейстленда. Без нее там было совсем пусто, холодно и одиноко. Эрик погасил свечи и до утра просидел у окна, покачиваясь на самодельном табурете и вглядываясь в плотную тьму. А с первыми лучами солнца он вернулся в поселение, где Дарен встретил его, рыдая и бормоча:
– Не ходи, не ходи в дом… Не нужно тебе это видеть!
Эрик оттолкнул его и вбежал в комнату. Эмма лежала в том же положении, в каком он оставил ее вчера вечером – на спине, лицом к потолку. Руки были сложены на груди, но она почему-то не вздымалась от тяжелого дыхания. Сарафан был почти сухим, но в пятнах крови. Их было много. Как и на тонком покрывале, которым девушка была накрыта.
– Милая… – сдавленно прошептал Эрик, сжимая ее холодную ладонь в своих. – Как ты?
Тишина.
– Поговори со мной, прошу.
