Ксана выбросила из головы мысли о «Кассандре» и Антоне, стала вспоминать свой дом. Как он без нее теперь? Совсем загрустил… Она представила детей. Вот Ромка в круглых наушниках «Fillips» увлеченно «режется» в «стрелялки» и ничего не слышит вокруг. Она мысленно подошла к нему, стала гладить по густым волосам, но сын ее не заметил, как старался не замечать ее и раньше. Вот Катя – разрисовывает за столом картинку с принцессой. Ксана с болью в душе обняла ее, вдохнула запах светлых вьющихся волос, но Катя досадливо передернула острыми плечиками.
Дети выросли, она стала рядом с ними лишней, чувствуя, что тяготит их своей заботой. Как с этим мириться, она не знала. О пресловутой дружбе с дочерью и сыном не было и речи – психологи, как ей думалось, красиво обманывали, навязывая жизнеутверждающие постулаты о гармоничных отношениях. Не было никаких гармоничных отношений – только изнуряющая борьба за главенство в их маленькой «стае» и обида, если что-то не удавалось. А, может, дело было совсем не в ней, а в том, что с ними жил Жорик? Может, это именно он задавал семейным отношениям неправильный тон своим пренебрежением к бытовым проблемам, которые целиком и полностью лежали на ее, Ксаниных, плечах? Дети крайне восприимчивы и берут дурной пример со всех, кого видят рядом – тем более, если это родной отец.
Господи, зачем она вышла за него замуж? И как поздно теперь об этом сожалеть! Если бы можно было вернуть время назад…
От этих мыслей стало пусто и горько, жалость к себе накрыла волной. Пытаясь отвлечься, Ксана вспомнила фотографии на стене своей комнаты. Детство, школа, родители… Вот она с мамой и отцом, а вот с одноклассниками. А вот с Зоечкой. Ксане вдруг стало жарко, она рывком села, сердце ее бешено заколотилось, будто через секунду в дверь должны были позвонить. Да у нее в альбоме половина школьных фотографий с Зоечкой! Стоп! Надо успокоиться. И уходить, немедленно уходить! На работу к Зоечке придут обязательно, если уже не пришли, потом нагрянут сюда, в ее квартиру!
Ксана легко поднялась, взяла со стула вафельное полотенце. Снова появилось странное ощущение собранности, будто это не она, а какая-то другая женщина в ее теле, передвигаясь на цыпочках, стала методично вытирать все гладкие поверхности в квартире – там, где ее пальцы могли оставить следы. В голове сделалось предельно ясно, мысли стали четкими. Бегемот, покинув диван, бесшумно ходил за ней по квартире, задрав хвост, внимательно наблюдал за ее руками, будто хотел когтями перехватить полотенце.
