Тёща лыбится, будто свечку над нами держала. Ну и интуиция у этих баб.
Зато настроение у Антона сразу появилось.
– Сейчас бы на сенокос да косой помахать, – вдруг подумалось ему. – Может дрова поколоть? Что-то силушку девать некуда.
Отпуск пролетел быстро, заметить не успели.
Антон даже привыкнуть успел к сенокосной жизни.
Каждый день томлёная молочная каша из русской печи, с разварочки, блины-оладьи, простокваши хоть ведро, налистовники. Это лепешки такие деревенские. От них парень просто чумеет. До чего хороша простая деревенская еда.
Щи, наваристые, картошка в ста видах, капуста квашеная, сметана. Кормили на убой. Опять же по стаканчику водки в каждое застолье.
Дома так не поешь. Не хозяйка пока Лиза, хоть и выросла в большой семье. Ну да ладно, это дело поправимое. Научится.
Вот в плане любви почти весь отпуск просто диетический. Всё по выдаче: сколько и когда дадут.
Чувствует Антон, что здорово недодали. Дефицит накопился.
Требует этот голод утоления, причём немедленного. Ничем невозможно удержать возбуждённого и приумноженного сознанием желания.
Вот только доберётся парень до дома…
– Семья! Как же это всё-таки здорово! – подумал Антон, когда автобус тронулся.
Лиза прислонилась к нему, прикрыла глаза.
Юноша погрузился в мир грёз. Два часа и они дома…
Сегодня Анна почти не спала: Пётр, муж, впервые не пришёл ночевать.
Немыслимо, чудовищно. Как он мог так бессовестно, жестоко с ней поступить? С ней, Анной, руки и согласия которой добивался больше трёх лет.
Она вообще не намеревалась выходить замуж, пока не встанет на ноги, не обретёт безусловной во всех отношениях самостоятельности.
Когда, почему и как уступила Петру в его стремлении создать семью, теперь даже вспомнить не могла. Он был терпелив, изобретателен, последователен, настойчив.
Любила ли его Анна – сказать сложно. Доверяла, уважала, испытывала искреннюю симпатию, чувствовала необъяснимый магнетизм, потребность в физическом контакте, восхищалась талантами и достижениями, интересовалась потребностями и предпочтениями.
Она была натурой восприимчивой, цельной, потому убедила себя, что благополучие семьи и брака – достоянная для женщины цель, несмотря на обязательства, сковывающие по рукам и ногам
Анна, привыкшая больше всего на свете ценить свободу, в том числе в интимных отношениях, уступила его страстной настойчивости, согласилась жить вместе, покорилась перспективе добровольного принятия массы ограничений и социальных условностей.
