Потом я поехала в Финляндию. Там было очень холодно, у меня облезала кожа лица лоскутами. Я целыми днями играла на флейте, больше ничего не могла. Потом на пароме, летом, я вернулась в Москву. Родители были счастливы, сразу помолодели на несколько лет и предложили мне заняться чем-нибудь ненапряжным, например, открыть салон красоты или что-то подобное. К тому моменту я перепробовала кучу методов по улучшению своей внешности, сидела на диетах и так далее. Но я отказалась, сказав, что наука – единственное, что мне нравится, и конечно, мои музыкальные инструменты. Папа купил мне квартиру, они с мамой пол года ходили загадочные, а потом, на день рождения, подарили мне ключи. Там было всё – джакузи, кухня 25 метров, и, конечно, звукозаписывающая студия а также комната для живописи. Увидев это, я почему-то заплакала. Я поняла, что никто никогда не будет меня любить так, как мои родители. Что они лучшие во всем мире. Они тоже расплакались, увидев, что мне пришелся по вкусу их подарок.
Студия – это несколько квартир в сталинском доме, объединенные между собой. Там я часто оставалась, даже удалось подружиться с соседями. Они приходили ко мне брать стулья и обалдевали от размеров моих хором. А когда праздновали свадьбу – попросили пустить их ко мне – места то ого-го. Я пустила, хоть мне было и все равно. Но потом я поняла, что это судьба, потому что благодаря невесте – Маришке – я и познакомилась с Аркадием.
Первая встреча с Викторией прошла по «классическому» сценарию. Клиентка достаточно откровенно рассказала о себе, чего я даже, честно говоря, никак не ожидала. Консультация заняла около 2,5 часов и домой я вернулась достаточно поздно.
Вечер был холодный и промозглый, я шла и думала о Вике – почему-то теперь я так называла её про себя. Может, потому что она показалась мне совсем ещё ребёнком, хоть мы почти ровесницы, а может, потому что я не смогла абстрагироваться от этой девушки и думала о ней всю дорогу.
Виктория мне понравилась, по большей части своей откровенностью. Нет, открытым человеком назвать её было нельзя, и не будь я психологом и не «воспользовавшись» служебным положением, я бы и надеяться не могла на такую «растопку» льда. К слову сказать, из наших многочисленных бесед с Аркадием было понятно, что о биографических характеристиках Виктории он знает не больше, чем я.
Я шла по улице, моросил дождь, но зонтик я не доставала, хотя всегда ношу его с собой – невесомый и компактный самсунайт. Обувь была в грязноватых каплях, колготки, в принципе, тоже, но мне нравилось ощущение поглощающей город слякотной стихи, на фоне которой я была живее всех живых. Виктория забирала энергию, но и давала её одновременно. Я чувствовала определённый подъем после нашей встречи.
