Честно говоря, мы замерли от страха и не успели мы опомниться, как увидели огромную собаку, которую держала за ошейник сухонькая, но крепкая старушка. Увидев нас, они удивились не меньше, чем мы. Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Собака оказалась щенком-подростком немецкой овчарки – игривым и добродушным.
– А ну теперь понятно, почему Дымка весь день сюда просится – почувствовал человека, – сказала нам старушка и задорно рассмеялась лёгким, звенящим в воздухе смехом. Мы тоже невольно подхватили – уж больно простым оказался исход ситуации – просто бабулька забралась в эти дебри в поисках своего щенка. Ведь в это место нежелательно попадание людей. Но всё оказалось совсем не так.
– Василиса Никитишна, – представилась бабулька и протянула нам загорелую руку, – что Вы тут делаете, добры молодцы? – мы опешили от этого вопроса, потому что сами хотели узнать у неё то же самое, ведь это место ограждено, а все жители были расселены сразу же после аварии. Ни одного намёка на существование здесь живой души мы ещё не видели за всё время проведения экспедиции. Видя наше замешательство, старушка ещё больше заулыбалась, склонила голову и смотрела на нас ласково и добро, щуря на солнце один глаз. Дымка, как, оказалось, звали щенка, крутился вокруг нас, всячески пытаясь привлечь внимание, чтобы с ним поиграли.
– Это мальчик или девочка? – спросил Миха.
– Мальчик, но я поначалу сама определить не могла, совсем маленьким его нашла, и решила назвать «Дымка» – такое имя подойдёт любому, а потом он подрос и тут уж понятно стало, бабулька опять расхохоталась и сказала:
– Ну что же мы тут с Вами то сидим, – она бросила взгляд на Михаила, который доедал очередной сочный плод, – пойдёмте ко мне, я Вас обедом накормлю.
– Как пойдём? Куда? – не поверил я своим ушам, – Вы что же, здесь живёте? – задал я вопрос, ответ на который, казалось, уже знал.
– Конечно здесь, а где же мне ещё жить? – с наигранным удивлением спросила Василиса Никитишна.
– Но ведь здесь нельзя жить, отсюда всех давно эвакуировали, это одна из самых опасных зон, здесь всё заражено, – я говорил, а сам смотрел на эту жизнерадостную, полную сил старушку и голос мой мне самому казался всё менее уверенным.
– Это моя родина, моя земля, здесь я родилась и провела самые счастливые годы моей жизни, – Василиса Никитишна обвела взглядом окружающую нас местность, а в её глазах читалась глубокая тоска по тем годам, которые уже никогда не вернуть.
