был просто очарователен со своими едкими циничными размышлениями и насмешками над моралью. Каждая его фраза стоила того, чтобы вызубрить её наизусть и принять, как руководство к действию.
– Что-то мне сдаётся, что сеньор герцог сам дьявол во плоти, – пробормотал Бланшар, откладывая дневник и готовясь ко сну. – Только наивный дурачок, вроде тебя, Патрис Дефорж, мог этого не заметить, – и, упиваясь своей прозорливостью, молодой человек спокойно заснул.
Через неделю, к радости Эжена, Вероник, польщённая ухаживанием племянника хозяйки, отважилась на встречи под покровом ночи. Бланшар уверял, что изнемогает от любви, но никак не может пригласить возлюбленную к себе. Он живёт в приличном месте, и привратник, злющий старикан, страдает бессонницей. Жаль, но тайком проникнуть в дом нет никакой возможности. А тётка, хоть и отличается вздорным нравом, хлебнув микстуры, спит всю ночь напролёт, как убитая.
Комната служанки показалась Бланшару гораздо уютнее, чем его собственное жилище. По крайней мере, там было тепло и довольно чисто. Но кровать Вероник едва ли была шире лежанки молодого человека – разве что одеяло толще да простынь крепче. Эжен ни раз чертыхнулся про себя. Изображая пылкого любовника, он успевал наставить себе синяков на локтях и коленях, задевая спинку кровати и стену. Женские прелести служанки не слишком тронули его чувственность. Он утешался тем, что попросту заполучил женское тело даром. Задыхаясь в тесноте и прижавшись к любовнице, в страхе скатиться на пол, Бланшар кривил губы. Бедняжка Вероник, её грудь не торчала двумя аппетитными полушариями, как у дам и девиц в замке маркиза, а дрожала, словно желе, при каждом резком движении. Кожа грубая и шершавая, особенно на локтях и ладонях. И родинка на животе вовсе не выглядела пикантно, но напротив, вызывала у него брезгливое чувство, словно грязное пятно, о которое он может запачкаться. И дотронувшись до её вялых бёдер, он ни с того ни с сего вспоминал целые абзацы дневника, где Патрис с упоением описывал свой упругий зад, которым так восхищался герцог. И только окончательно возбудившись от картин чужой, порочной страсти, Эжен бесцеремонно наваливался на млеющую от любви служанку.
– Ах, дорогая, – уворачиваясь от поцелуев любовницы, пробормотал Бланшар. – Знаешь, что бы я сделал, имея приличное состояние?
– Верно, купил себе что-нибудь, – томно вздохнула девушка.
– Нет, милая. Я женился бы на тебе! – с фальшивым пафосом воскликнул молодой человек.
