– Так это что ж получается, – произнес Гончарук, у которого от рассказа у самого мурашки по телу пошли, – он на своей жизни крест поставил, чтоб вас на ноги поднять?
– Да, вот такой он был человек.
– Что ты все был, да был, может жив еще! Искать пробовал? Ты же полковник милиции. Ты как домой приедешь, телеграммой мне на отдел скинь на него информацию, – Гончарук был до глубины души растроган этой историей.
Отпуск подошел к концу, он попрощался со своим новым другом Талгатом, и отбыл, как говорится, к месту своего постоянного жительства, к семье, детям и к своей любимой работе. А ее накопилось много, пока он отдыхал. Сводки, отчеты, рапорты, другие бумаги, которых скопилось очень много на его столе. Постоянно заходили начальники различных служб, докладывали о проделанной работе. На третий день очередь дошла до объемного пакета из военкомата. Гончарук понял, что это за пакет, но раскрывать не стал, поднял трубку:
– Дежурный, пригласи Жигалова на шестнадцать ноль-ноль. Вместе посмотрим.
– Участковый явился в назначенный срок, доложил обстановку на участке, показал отчеты.
– Хорошо, – сказал начальник милиции, – да, капитан, тут ответ на твой запрос из Министерства обороны по твоему Балатону, ты писал, тебе и открывать.
Жигалов как-то замялся и после небольшой паузы произнес:
– Так нету Балатона, умер он, неделю как похоронили.
– Ну, дела! – Гончарук вспомнил, что хотел отправить старика подлечиться, – в сводках я что-то не видел?
– Нет же ничего криминального, умер старик и умер, – Жигалов открыл свою папку и достал документы. –Вот паспорт, трудовая книжка, военный билет еще всякие документы.
– Откуда он прибыл, родных искали?
Жигалов открыл трудовую книжку.
– Прибыл к нам из Ростовской области, до этого пятнадцать лет в Ташкенте жил. Молотобойцем на заводе работал. Гончарука как будто током ударило, на какие-то секунды парализовало. Перед его глазами встал молодой, здоровый и весь в орденах дядя Леша Солдат из рассказа Талгата:
– А еще он по вечерам вагоны грузил, – произнес он вслух, – а в Ростов он уехал, потому что у Буратино мать болела и крышу ей надо починить. Жигалов смотрел с недоумением: какие вагоны? какая крыша?
– Товарищ подполковник, – слегка возразил он, – вроде бы и не было матери у Буратино, только отец – папа Карло.
– Нет, Жигалов, была мать, – стукнул кулаком по столу, – без матери капитан, нельзя, никак нельзя! Затем открыл военкоматский пакет.
– И умер не дед Балатон, умер командир орудия первого взвода, первой батареи, гвардии сержант Макарычев Алексей Егорович, а еще умер дядя Леша Солдат.
