В лицах бойцов не было ни явной трусости, ни ложного героизма. Все автоматчики Магазинщикова и освоившиеся с немецкими пулеметами штрафники внешне выглядели спокойно.
– Лейтенант, больше в укрытии отсидеться не получится, – попытался подшутить Буратино, – пехоты очень много.
– А мы готовы, товарищ рядовой по коммерческой части, – парировал тот. К Алексею подошли штрафники:
– Командир, мы к своим пойдем.
– Куда к своим? Где они свои?
– Ты не понял командир, к Данилову мы пойдем, шесть человек нас, три пулемета, под сгоревшими танками такие огневые точки устроим, что немцу мало не покажется. Ты на нас рассчитывай командир. А остальные с вами останутся, в подчинение к лейтенанту. Что Данилову передать?
– Передайте, пусть головные машины пропустит и бьет им в спину, для нас это будет сигналом, – и добавил: Спасибо, братцы. Поторапливайтесь, минут через двадцать колонна подойдет.
– Прощай, командир, увидимся ли еще?!
– Обязательно увидимся, нам бы до темноты продержаться. Потом отходите.
Леха осмотрел свою наскоро отремонтированную пушку. Буратино с Шуриком, пока суть да дело, поменяли на ней одну станину, колесо и искореженный взрывом щиток, все основные механизмы были целы. Приказал доставить на позицию как можно больше снарядов.
– Все, – сказал своим бойцам, – в прятки больше играть не будем.
– Орудие к бою!
– Взвод к бою! – командовал пехоте лейтенант Магазинщиков.
Колонна немцев была похожа на огромную змею, хвост которой уходил за горизонт, а голова подползала все ближе и ближе. Вот она поравнялась с танками Данилова. «Только бы у майора хватило выдержки», – подумал Макарычев, и в ту же минуту танк ожил и с близкого расстояния, метров с пятидесяти, всадил двум «пантерам» в их башни, в слабо защищенный зад, да еще с такого расстояния. Башни разлетелись как яичная скорлупа.
Наблюдать дальше у Лехи не было времени, он уже держал на прицеле грузовик:
– Выстрел! Заряжай!
– Готово!
– Выстрел! Заряжай!
– Готово!
Их видавшая виды ЗИС-2 посылала снаряд за снарядом. Немцы называли эту пушку шилом, рапирой за высокую точность и пробивную способность, и она оправдывала эти прозвища. Там внизу началось что-то трудновообразимое: горели бензовозы, вытекающее из них топливо растекалось по земле, в грузовиках рвались снаряды, огонь занимал все большую и большую площадь. Эсэсовцы выпрыгивали из бронетранспортеров и не в силах понять, что происходит, палили из автоматов куда ни попадя. Из-под сгоревших танков ударили пулеметы штрафников, теперь уже они выкашивали все на своем пути.
