– Товарищ капитан, разрешите обратиться?
– Валяй, что у тебя?
– Жениться я надумал, товарищ капитан.
– Что это вдруг? – удивился капитан.
– Любовь, товарищ капитан, любовь, – говорит Сашка нарочито громко, чтобы слышала стоящая метрах в десяти за его спиной, крепкая телом деваха в вышиванке. Комбат понизил голос, – на ней что ли? – Буратино утвердительно кивнул. – Слушай, не мое дело, конечно, но как-то она не очень…
– Она-то ладно, – перешел на шепот Сашка, – у нее кабан по двору ходит, как немецкий мотоцикл ростом. Каша уже поперек горла.
– Да?!
– Угу!
– Ладно, документ о браке я тебе выпишу, только потом вернешь, понял? – и уже громко: Что ж, коли надумали, совет вам да любовь.
Кабана всем взводом съели за два дня, еще через два Буратино сбежал от молодой жены, прихватив свидетельство о браке, а вскоре их отправили на передовую и в это село они больше не вернулись. История эта, много раз приукрашенная, еще долго гуляла по всей их армии. И бойцы часто, особенно когда было трудно с кормежкой, говорили:
– Буратино, может тебе жениться, а?
Так бывало на войне. Солдаты, которые были участниками тех или иных событий, погибали, выбывали по ранению, приходили другие, а поговорки и присказки, связанные с ними, жили. Почти никто в полку в глаза не видел ни капитана Еремина, ни подполковника Фисенко, а многие вообще не знали, кто это, но весь полк, от командира батареи до ездового, знал, что «материальная часть, то есть пушки, должны блестеть как сапоги у подполковника Фисенко». «Жениться что ли?» – через три месяца все, кому не лень в полку и даже в армии, пытаясь показать свою удаль и разухабистость, ставили перед собой этот вопрос, и при этом все дружно смеялись, а то, что автор этих слов Сашка, со временем забыли, кроме близких друзей, конечно.
С Буратино Леха Макарычев познакомился в июне сорок третьего, перед Курском, когда они с Шухратом Балтабоевым впервые прибыли на батарею. На станине орудия сидел и курил молодой капитан, вернее, человек с накинутым на плечи ватником, на который были нашиты погоны капитана артиллерии. Леха с Шухратом подошли, доложили по всей форме, протянули документы. Капитан долго и тщательно их перечитывал, бросая взгляды то на одного, то на другого, потом встал и вручил им ведра:
– Товарищи Макарычев и Балтабоев! На батарею должна нагрянуть комиссия, а у нашего орудия колеса грязные, номера не читаются, нужно принести воды и хорошо отмыть колеса!
