– Твою дивизию мать, начальника четвертого отдела ко мне быстро! – и связь оборвалась.
От того, что сейчас небо покажется с овчинку не только ему одному, Жигалову стало чуть легче.
– Так, так, так, так – вновь начал нарезать круги по кабинету Гончарук. Покопавшись в ящике стола, поднял трубку:
– Дежурный, соедини с Домом пионеров.
– Алло, Лариса Ивановна! Это начальник милиции вас беспокоит, извините за нескромный вопрос, а вы что заканчивали, пединститут? Там вам географию преподавали? Если бы преподавали, то вы бы знали, что Балатон – это озеро в Венгрии, а не уголовная кличка, как вы пишите в своем заявлении! А Секешфехервар – это город там же, в Венгрии! А если бы вы учили историю, вы бы знали, что Венгрию освобождала от фашистов Красная Армия, и в том числе, опять же, как вы пишите, тот самый пьяный матерщинник! Дорогая вы моя, Лариса Ивановна! – и заканчивая разговор, крикнул: Дура!
– Жигалов, а? Жигалов, ты кого мне привел? Как ты мне говорил: «Пятнадцать лет на участке, каждый пень знаю»! Так ты мне говорил, капитан?
Немного выручил зазвонивший телефон. Гончарук снял трубку.
– Саня, – военком Черняев впервые называл его так, хотя у них были хорошие отношения, даже выпивали вместе не раз, – если ты Макарычева Алексея Егоровича на принудительное лечение отправишь, то мы с тобой следом поедем, выделят нам двухъярусную кровать. Чур, я на нижнем ярусе, – невесело пошутил военком, ты меня хорошо понял?
Он еще что-то говорил, но негромко, Жигалов не услышал.
– Да. Понял я, понял, – и трубка легла на телефон.
– Жигалов, пятнадцать лет этот человек живет в городке, ты с ним встречаешься чуть ли не каждый день, и единственное твое умозаключение «старый уголовник»! Может ты устал, капитан? Может пора профессию сменить?
В соседний кабинет начальника уголовного розыска Романова заглянул участковый Капацевич.
– Привет, Николай Иванович, ты Ивана Жигалова не видел?
Романов сначала приложил палец к губам, а потом спросил:
– Миш, посмотри свежим взглядом, люстра не качается? – и поднял глаза к потолку, а потом также выразительно показал глазами на стену. – А стена не дрожит?
– Нет, вроде не видать, а что у вас тут?
И тут он сам услышал, что за стеной раздавался громкий крик начальника, чередующийся с ударами кулаком по столу.
– Иван там? Слушай, я совсем забыл, мне бежать надо, – и очень быстро удалился.
– Что ж, надо, так надо, – сказал уже себе Романов.
Когда рубашка Жигалова со стороны спины пропиталась потом, а его ноги стали предательски подкашиваться, начальник, наконец, выдохся, присел и заговорщически произнес:
