Война результатов не давала никаких, и Жигалов на время отступал. Забыть эту тему совсем не позволяли поступающие время от времени сигналы, и даже упреки в бездеятельности:
– А что это дед Балатон в парке пьяный спит? – или еще хуже, – Он же сам с собой разговаривает, людей пугает, кричит. Вы почему ничего не предпринимаете, ведь вы же участковый? Я вот своему мужу деньги дала на электробритву, а он деду Балатону в шахматы их проиграл и пьяный домой пришел.
Жигалов разработал как-то целую операцию. Жил в то время в городке плут и авантюрист Анашкин по прозвищу Гроссмейстер. С его появлением, как грибы после дождя, начали появляться шахматные секции и кружки – в Доме пионеров, в школах, в клубе ремзавода, на элеваторе. Любителей шахмат было не очень много, так что во всех кружках, или, как их называл Гроссмейстер, клубах состояли одни и те же люди и их многочисленные родственники. Названия клубов разнообразием тоже не отличались – «Ход конем», «Черная королева», «Белая ладья» и так далее. И везде Гроссмейстер-Анашкин получал пусть небольшую, но зарплату. Иногда по выходным он устраивал турниры, первенства, другие соревнования по шахматам. При этом Гроссмейстер появлялся на публике в белой рубашке и галстуке-бабочке. Обо всех его финансовых махинациях Жигалов докладывал новому начальнику милиции Гончаруку, но тот махнул рукой:
– Если по линии ОБХСС на предприятиях нарушения найдут, тогда ладно, а так пусть играют, – народу все же веселей.
И все же Гроссмейстер-Анашкин был у Жигалова на крючке и по первому требованию явился в опорный пункт.
– У меня к тебе Анашкин, задание особой важности – надо одного «фрукта» отучить в шахматы играть, – начал Иван Егорович. – Я выдам тебе бутылку водки.
– Да я же не пью, товарищ капитан, – возмутился Анашкин.
– Тебя пить никто и не заставляет, – давал наставления Жигалов, – подойдешь к деду Балатону, предложишь ему сыграть. Мне надо, чтобы ты выиграл у него несколько раз, чтобы он за бутылками побегал, потом одну партию ему проиграешь.
– Я проигрывать не привык, – опять возмутился Гроссмейстер.
– Ничего, проиграешь и отдашь ему мою меченую бутылку. А тут и я с понятыми подоспею, понял?
В назначенное время Жигалов послал Анашкина к Балатону, а сам занял наблюдательную позицию за танцплощадкой. Прошло полчаса, старик никуда не уходил, прошел еще час, Гроссмейстер не подавал условного сигнала, прошло еще полчаса, все без изменений. Жигалов вспомнил, что у него назначена важная встреча, и когда он спустя полчаса вернулся, то увидел такую картину. Анашкин сидел на скамье один, и через горлышко допивал его, меченую, кстати, купленную за собственные деньги, бутылку.
