– Почему ты так убеждена, что религию создали люди?..
– Но не сама же она возникла, как и все остальное, что ты используешь каждый день. И уж явно не снизошла с неба с готовым набором ответов. Потому что в ее основе – наша беспомощность перед фактом наличия собственной жизни. Что позволяет жить во вне, в наркотических мирах, скрашивающих травмирующую реальность. Это символизм, записанный в историю и исковерканный узколобостью.
Взгляд Лахамы обволокся сожалением. Она припомнила события до этих вычурных диадем, которые теперь озвучивала как назидательные легенды предшествующего.
Все свое девичество, когда полагалось запевать песни за плетением сетей, она вглядывалась в мутные отблески потухающего над водой солнца и все размышляла о механизме, заставляющем все сущее танцевать в устрашающей гармонии. После необременительного посылания улыбок местным молодцам Лахама не бежала с ними к берегу залива для плясок, а прорывалась в библиотеку города, таящую сокровищницу проблесков. Амина догадывалась – что-то произошло за этими толстыми стенами, и Лахама забросила учение. Зато вступила в удалую борьбу за честолюбие.
Лахама смотрела на Амину с не упускающей ни одного ее движения настороженной нежностью. Она видела, как заражает Амину своим безрадостным взглядом, не принимающим на веру ни один постулат. Но не могла побороть искушения, чтобы предостеречь ученицу, восторженную несмотря на сдержанность и напускное порой здравомыслие, когда изнутри ее сжирали собственные непроизнесенные слова. Постепенно Лахама стала одержима тем, чтобы и после ее ухода ее идеи не канули в небытие.
Лахама рассмеялась. Она показалась Амине совсем молодой.
– Вышло, – заявила она, – что истина слишком многогранна, чтобы утверждать ее. Чтобы до конца осознать то, что не прошло через твое сердце и разум, не пережито, не передумано. Универсальных ключей к познанию нет… Оно дается тяжелой учебой, в том числе чувственной. Познавая, можно и не познать. И я в определенный момент перестала притворяться перед ней. Я хотела проповедовать истину, но мне запретили.
– Кто?
Лахама не ответила.
– Я поняла, что мироздание пронзает сеть образов и зачатков сознания, как в нашей священной реке. Что все – энергия. Что все – одно и то же. Не только материальный мир, но и даже время, пространство, будущее. Все это перерождается так же, как и мы. Все запоминается, отпечатывается, ничто не умирает. Здесь нет ничего статичного. Изменение и рост – непреложные законы, как и то, что смерть – лишь этап.
