– Вы уверены, Анна?
– Да.
– Это большая личная ответственность.
– Я не боюсь ответственности, товарищ Барышников!
– Хорошо. Я завтра же поддержу вашу инициативу на новом заседании Реввоенсовета ударной группы.
– И конный полк Хотиненко будет преобразован в бригаду?
– Да.
– Самого товарища Хотиненко я бы со временем отправила на высшие командирские курсы в Москву.
– Сейчас слишком тяжелая обстановка на фронте, Анна Генриховна…
Воронеж.
Прибытие.
28 августа, 1919 год.
Штерн и Лабунский прибыли в город Воронеж 28 августа. Пересечь линию фронта оказалось очень просто. Они имели документы красноармейцев 31-й дивизии, которые находились на излечении в госпитале после ранений. В солдатских простых бесформенных шинелях, в ботинках с обмотками, давно не бритые, они мало походили на офицеров белой армии.
Штерн этот город знал хорошо еще с довоенных времён. Потому провел Лабунского кротким путем до базарной площади, где было в тот день многолюдно.
– Вот вам и новая власть, друг мой, – тихо сказал Штерн, указав на торговые ряды. – Во что превратилась самая хлебная губерния России.
– Так теперь везде, друг мой. Но прекрати «выкать». Мы простые солдаты.
– Забылся. Вспомнил, какие магазины здесь были! Торговые дома известные на всю Россию.
На рынке цены стояли высокие и за деньги в нынешних условиях многие крестьяне торговать продукты не хотели. Процветал товарообмен. Рабочие местного завода заработную плату получали производимым товаром – зажигалками и сковородками. Крестьяне охотно меняли на это крупу, масло, овощи.
Офицеров снабдили советскими деньгами – совзнаками, но этот способ оплаты при угрозе занятия города белыми был непопулярен. Правительство Деникина не признавало эти денежные средства, хоть это и вызывало недовольство войск, которые смогли заполучить подобные купюры во множестве, ограбив советские банковские учреждения. Но Особое совещание считало недопустимым признавать эти деньги хотя бы временно.
Потому в распоряжении контрразведки были целые ящики совзнаков. Слишком купные номиналы им давать не решились. Все же шли они как обычные солдаты. Но в карманах Штерна и Лабунского были купюры достоинством в 100, 250, 500 и 1000 рублей.
– На что они эти деньги? – спросил крестьянин, торгующий махоркой. – Вот коли серебро есть, тогда сговоримся.
– Нет серебра, отец. Возьми тогда 1000 рублей.
– А коли они придут? Чего я тогда с энтими бумажками делать буду?
– А коли я тебя, рожа кулацкая, привлеку за контрреволюцию? Чего тогда?
