— Ты что, не понимаешь? Ну сама рассуди, кто станет платить пятнадцать шиллингов в неделю человеку, коли он еще лет двадцать проживет?!
— Это ошибка, ошибка! — упорно повторяла миссис Фетли.
— Тут ошибки быть не может, когда края все торчком поднялись, наподобие воротника. Сама увидишь. И у Доры Уиквуд так было, под мышкой, — я ж сама ее обмывала.
Миссис Фетли ненадолго задумалась и затем склонила голову перед неизбежностью.
— Как по-твоему, дорогая, сколько тебе еще осталось?
— Не вдруг заболела, не вдруг и помру. Только если до следующей осени не свидимся, тогда, значит, прощай.
— Не знаю, как я смогу к тебе еще выбраться. Разве собаку взять. Детей-то съездить не попросишь, беспокойство им... Ведь я слепну, Грейс, слепну!
— Так вот почему ты лоскутки свои только с места на место перекладывала. Никак я в толк взять не могла... Но муки зачтутся, правда ведь? И Гарри от меня не уйдет? Хоть ты скажи, не может же быть, чтоб все впустую...
— Зачтутся твои муки, зачтутся. За все тебе воздастся.
— Да мне ничего больше не нужно — только то, за что болью заплачено.
— Так и будет, как просишь, так и будет.
В дверь постучали.
— Это сестра, — сказала миссис Эшкрофт. — Рановато что-то сегодня. Открой ей.
Энергичной, быстрой походкой в комнату вошла молодая женщина. В руке она держала чемоданчик, и в нем громко звякали все ее склянки.
— Добрый вечер, миссис Эшкрофт, — начала она . — Я к вам сегодня пораньше заскочила, хочу на танцы поспеть. Вы не возражаете?
— Да что вы, милочка. Я уж свое оттанцевала. — Даже голос миссис Эшкрофт сразу переменился: это снова была столичная кухарка, сдержанная и достойная.
— Познакомьтесь, пожалуйста: моя старая подруга, миссис Фетли, заехала меня проведать. Мы с ней тут посидели, поговорили...
— Надеюсь, она вас не утомила? — В голосе фельдшерицы послышались ледяные нотки.
— Что вы, напротив, мне было очень приятно. Только вот слабость появилась, уже под конец.
— Вот видите. — Фельдшерица опустилась на колени, держа наготове примочки. — Знаю я вас, старых подружек. Любите языки почесать, дай вам только волю.
— Любим, любим, что греха таить, — сказала, поднимаясь с места, миссис Фетли. — Ну, мне, пожалуй, пора.
— Стой, взгляни сперва, — слабым голосом попросила миссис Эшкрофт. — Взгляни, пожалуйста.
Миссис Фетли взглянула и содрогнулась. Потом наклонилась к миссис Эшкрофт и поцеловала ее в желтый восковой лоб и в поблекшие серые глаза.
