Конечно, этот милый номерок обрадовал тронутые сердца толпы, но всё-таки они, немного поумилявшись… Не за этим сюда…
Господин в красно-зелёном цилиндре выскочил из закулисья сразу же после окончания номера с енотами, чтобы снова развить чувство скорой, невероятно желаемой изюминки.
– Внимание! Скоро будет гвоздь программы! Никто не уйдёт отсюда без положенной доли радости! – орал он… Как же он звонко объявлял и могущественно задавал тон атмосфере. – А пока! Номер! Который заставит вас…
Сергей Сергеевич провалился… рассыпался… Что же? Тут… это… как это можно… ну… И… Почему это нереальней, чем самый странный, фантастический сон? Сергей Сергеевич на секундочку выпал через крышу театра, чтобы взглянуть на звёзды, Луну… Те же они? Они светят также или… совсем? По инерции он долетел до луны, вокруг которой проносился, может быть, медленно огибал… И полетел вниз, в небо, в здание театра, в место, занятое согласно купленному билету…
Ревели! Навзрыд! Некоторые гордо смотрели и, не показывая эмоций, восхищались его действиями. Сергей Сергеевич упустил, кто вышел на арену, но успел догнать в созерцании других: это был большой, с густой коричневой шерстью, медведь-молотобоец. Без сил, без отдыха, без права отступить от работы, чтобы впервые за долгое время в его комичной голове разыгрались мысли, он запредельно пробивал смысловое вещество, поправляя иногда после ударов сползающий красно-красный цилиндр. Кивали в такт его непосильной ноше. Особо ранимые действительно плакали, как женщины, как дети.
Когда медведь-молотобоец рухнул с грохотом от перенапряжения, толпа замолчала. Клоун с красным носом и человек с вечно густыми бровями унесли его со сцены. Сергей Сергеевич внимательно, с огромнейшим интересом наблюдал за реакцией массы. Она засобиралась и недавний радостный вопль, а потом и плачь постепенно превратились в базарный гам.
– Антракт! – решительно подтвердил директор цирка. Подумавши, кое-что добавил, чтобы погрустневшие люди не разошлись случайно. – После него! Уроды! – и тогда-то спокойненько, уверенно стал удаляться в закулисье, демонстрируя Сергею Сергеевичу, единственному, может быть, оставшемуся, не обратившемуся в суматоху, свою переливающуюся спину.
Страх, потерянность, безысходность, давление, отчаяние, изнеможение, беспомощность, неизбежность, бесконечность.
