Гарри: «Джон, я согласен с тобой. Ты победил. Действительно, много кушать – очень тяжёлое занятие. Ты прав, Джон. Ты был прав с самого начала, а я нет».
Джон: «Нет, нет. Ты всё верно сказал, Гарри, но ты должен сказать, что голодать легко».
Гарри: «Но, Джон. Ты… Ты ведь сам знаешь, что… что без еды человек не сможет жи…»
Джон: «Хватит! Я сказал, хватит говорить одну и ту же хуйню! Ты давно понял, ублюдан, что голодать просто. Я тебе блять это доказал! Хули ты выёбываешься? Я нахуй застрелю тебя, уебан!»
Джон стреляет в Гарри и дырявит его тело в трёх местах: грудь, рука, голова. Джон обезумившими глазами смотрит на часы и насилует Гарри орально со словами: «Я победил. Я был прав».
Приезжает полицейский отряд и, чтобы не рисковать, открывает огонь на поражение.
Возле столика у окна лежат два мёртвых человека, живущих по принципу пять через два.
Часы показывают, что обеденный перерыв только что закончился.
Сергей Сергеевич встал и пошёл прямо. Потрёпанный его взгляд слонялся от одного незнакомца к другому. Они хмуро огибали мимо. Вот Сергей Сергеевич последовал загибу стены какого-то старинного здания и очутился на главной площади. Она была длинна. Сергей Сергеевич начал. К сожалению, эти незнакомцы ничем не отличались от предыдущих. Иногда нарисованный красочными картинками, музыкой праздник, попадавшийся, как нарочно, под ноги ужасно рассерженных прохожих, выдёргивал Сергея Сергеевича из мыслей. Но тело волочилось по асфальту и праздник оставался позади.
Совершенно неожиданно Сергей Сергеевич услышал громкий, зазывающий, яркий голос. Повернув голову к зданию театра, увидел человека. Тот был в костюме, полном искреннего желания объять мир. На нём были: жёлтая шляпа с полями, белые ботинки, которые он, очевидно, любил доводить до блеска, красные манжеты на рукавах неопределённых цветов. Какая-нибудь язвительная шельма наверняка подметила бы, что этот человек крайне похож на клоуна, а потом похихикала бы и забылась. Какая же всё-таки грубость была бы с её стороны!
Тем временем, Сергей Сергеевич подошёл безэмоциональным шагом поближе и теперь хорошо мог слышать слова.
– Только сегодня! – жадно и пронзительно весело звенел зазывала. – Только этой ночью!
Сергей Сергеевич пристально вперился во взгляд этого человека. Он заметил в нём глубокую страсть непонятного направления. Кажется, будто такого быть не может.
– Не пропустите представление! – продолжал неизменно зазывала. – Скорее! Только сегодня!
